Казаки уже расположились во дворе, разожгли костер рядом с колодцем, готовили еду и чувствовали себя по-хозяйски. Нескольких человек воевода отправил в дозор на стены, еще двоих – в лес на разведку. Во дворе теперь было тесно, причем не столько от людей, сколько от оленей, которых стало раза в три больше. Мангазейские казаки уже давно предпочитали передвигаться по тундре как самоеды – на нартах.
- Теперь понятно, почему они спешили, – сказал Шубин. - Непонятно только, почему молодняк первым пошел. Если времени было мало, то несколько охотников, которые стрелой белке в глаз попадают, управились бы точно быстрее.
- Может понадеялись, что для вас и молодняка хватит, - предположил Кокарев. – Мне другое непонятно. Что они вообще здесь делали? Первый раз увидел, чтобы на охотничью заимку огромной толпой нападали. Тем более ярганы. Они в таком количестве на эти земли никогда еще не приходили. Когда об этом местные узнают, точно война будет. И вот это, дьяк, будет уже мое дело. И никакой тайной расследования ты от меня не отделаешься. Так что лучше сейчас все рассказывай.
Макарин пожал плечами, соображая, что можно рассказывать, а что нет.
- Перед нападением их главный потребовал выдать дочь Варзы и меня. И еще какой-то камень, который Варза подарил Иринье. Шубин, ты не знаешь, что за камень?
Тот мотнул головой.
- Не знаю. Варза ей часто всякие безделицы дарил. И камни, и украшения. Надо ее спросить.
- Кстати, да, - встрепенулся Кокарев. - Иринья. Дочь Степана Варзы. Единственная выжившая с исчезнувшего каравана, как я понимаю. Ты ее уже допросил?
- В основных чертах, да. Она мало что знает.
Воевода глянул на него с сомнением.
- И все-таки хочу с ней побеседовать. На предмет того, зачем она понадобилась ярганам. Где она?
- Спит, - угрюмо сообщил Шубин. – Ночь же. Пусть выспится.
Воевода помолчал. На его лице было написано легкое нетерпение. В любом другом случае нужного ему человека уже бы волокли казаки, завернув ему руки за спину. И Кокарев явно размышлял, не стоит ли ему сделать сейчас также.
- Ладно, - сказал он наконец. – Завтра. А ты, дьяк, что думаешь? Ты зачем понадобился ярганам?
- Возможно, когда услышали про меня, решили взять в заложники, потребовать выкуп. Государев человек дорого стоит.
Кокарев рассмеялся.
- Все-таки ты, дьяк, меня за идиота держишь. Единственная выжившая из каравана. И московский дьяк, приехавший расследовать его исчезновение. Даже пню ясно, что ярганы как-то связаны с этим твоим делом. Плюс они же убили Одноглазого, который тоже с этим связан.
- Ты думал, Одноглазого убили из-за мести.
- Сейчас я так не думаю. Нет, дьяк. Тут что-то более серьезное с этим караваном, раз из-за него целые толпы дикарей возле Мангазеи ошиваются. Это уже безопасность города. А за это я отвечаю. Боюсь, все-таки придется тебе держать меня в курсе дела. Хочешь ты этого или нет.
С дальних ворот донесся какой-то шум, возня, приглушенные крики. Казаки вскочили с насиженных мест у костра, вглядываясь в кромешную тьму у ограды. Кокарев бросился туда, вытаскивая на ходу саблю. Забродили, заволновались потревоженные олени. Крики стали отчетливее, ругань слышнее. Подбежавший Макарин различил у снесенных ворот только нескольких казаков, которые вглядывались в темноту ущелья.
- Что случилось? Почему шум? – прошипел Кокарев.
- Девка сбежала! – обернулся один из казаков. – Сказала, что олешков покормит, а сама по-быстрому накинула на одного упряжь, сиганула на нарты, да тикать.
- А вы что?
- А мы что?! Не стрелять же по ей.
- По оленю стрелять надо было, дуболомы!
- Да как, воевода? Темно, ни зги не видно.
Кокарев в сердцах махнул рукой, повернулся к Макарину.
- Видишь, дьяк? Стало быть, девка что-то знает. О чем говорить не хочет.
Мимо прошел Плехан, мрачный как туча. Погрузил в нарты снарягу и пару самопалов. Сонный Хадри, щурясь, уже подводил к нартам тройку оленей.
- Поморец, а ты-то куда? – вопросил Кокарев.
Шубин молча налаживал упряжь. Потом обернулся.
- В лесах ярганов полно. Спасать ее надо.
- Да где ты ее сейчас найдешь?
- Найду, пока след не остыл.
- Ее не найдешь, и сам сгинешь, - Кокарев окинул взглядом выстроившихся перед ним казаков, остановился на одном. – Конопатый! Собирай человек десять. Поедем девку догонять. Остальные пусть здесь ждут. Или сам явлюсь, или весть пришлю, что дальше делать.