Рассказ об Александре Кузьмине заканчивается строчками письма одного знакомца автора: «Живет один, ходит быстро, широко шагает, наклонившись вперед. Улыбчив, весел, на лету ловит мысль…».
Вот они какие, магнетические-то!
Герои рассказа «Кудряшки токарных стружек» — отец, мать, совхозные механизаторы, шофера, ремонтники. Характеры воскрешаются достоверные, правдивые. Характеры и люди тех послевоенных лет! Отец — то обут в башмаки на деревянной подошве, то в клееные из машинной камеры галоши… Между ним и матерью такой диалог:
— Василий, сыпнул бы в карман зерна для куриц…
Отец отмалчивается, опалив мать холодным взглядом, а то скажет:
— Казенного никогда не брал. И вам не велю! А между прочим, он кладовщик в совхозе и ведет еще учет в МТМ. Нередко берет с собой малого сынишку, а люди называют мальчика отцовым именем. Ребенку это лестно, ведь он любит отца.
Отец — раненый фронтовик, в сорок втором вернулся в Окунёво из госпиталя. Под Ростовом-на-Дону «долбануло» разрывной немецкой пулей…
Однажды, представляя меня, автора этих строк, окунёвцам через «Тюмень литературную», Николай Денисов свидетельствовал: «Окунёвский крестный Г.Ф.Сысолятина Пётр Евсеевич Барсуков, дружок моего отца, часто они сходились за бражкой в нашем доме. Тоже войну прошел, а среди набора его наград — две медали «За отвагу».
Окунёвский эпос!.. Я слышу в нем плеск волн двух озер, вдоль которых протянулось село. Слышу колокола, еще не сброшенные с колоколен двух церквей: старообрядческой и «мирской». Вижу вращающиеся крылья полудюжины ветряных мельниц. Но меня тянет посмотреть в дальнее вовсе, в мое прошлое, а книга Николая Васильевича о его времени. Она ближе к современности. Да и сама современность, злободневность, «мостиками», что выстраивает автор, врывается в наш сегодняшний день.
Природа художественного творчества. В чем она? Вспомним «Эхо» Александра Сергеевича Пушкина:
В стихотворении отображена не только природа поэта и поэзии, а любого художника-творца и его творения. Мало того, здесь отображены и противоречия между художником и обществом или, что почти одно и то же — между художником и его временем.
Художник выступает как эхо всего происходящего в этом колеблемом мире. На все волнующие события он шлет свой ответ. Но ему нет отзвука, и это начало всех противоречий между ним и миром, у которого множество точек опоры. А у противопоставившего ему своё искусство таланта — опора одна-единственная. Это — невидимый ген, с которого начинается слово «гениально».
Ген передается от отца к сыну, от матери к дочери, из поколения в поколение. Ген — вещь зыбкая и неосязаемая, как пустой воздух. Но именно он определяет природу художника-творца. Это первое противоречие.
Подлинное искусство вечно, а наша жизнь, увы, временна — вот второе противоречие между художником и его бытием.
«Ты царь — живи один!». Духовное одиночество, как полагали раньше и духовная обособленность, как это мы называем теперь — в известной мере удел любого настоящего художника.
Все три противоречия составляют тайну личности поэта и писателя Николая Денисова, его индивидуальности. Без них не может быть никакого художественного творчества.
Духовное одиночество порождает страдание. А чтобы писать, нужно страдать, говорил Федор Михайлович Достоевский. В противоречивой страдающей душе рождается замес гениальных произведений по «ведомству» различных муз…
Николай Васильевич Денисов, чью книгу о его малой родине мы взяли в руки, не одинок и отнюдь не страждет духом. Фотоснимки показывают его уже пожившим человеком на свете, но неутомленным, спортивного вида-склада, не привыкшим к излишествам человеком. Вот он на журнальной странице «Тюмени литературной» в фуражке с морским «крабом» и штормовке — мореход же! Взгляд же на этом снимке у него довольно грустен и тяжел — не каждый недоброжелатель его выдержит. Подстать взгляду напечатанное рядом стихотворение Николая Денисова «Расклад»: