Он усмехнулся краем губ, и девочка тоже невольно улыбнулась. Мимолётный страх уже прошёл, его пересилило любопытство.
— А тебя как звать?
— Милославкой зовут…
Дмитрий протянул руку и коснулся её пальцев. Маленькая прохладная ладошка девочки спряталась в его широкой ладони.
— Ну, вот и познакомились, — улыбнулся юноша. Девочка смущённо опустила взор, румянец залил её лицо, и она отдёрнула руку, точно обжегшись. А Митька этого словно не заметил: поднял с пола заготовки для окладов, подхватил их обеими руками поудобнее и направился к выходу.
Глава 6
ИЗМЕНА
О Свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся. Господи, помилуй…
Низкий, бархатный голос отца Филиппа монотонно выводил строку за строкой, и Александра беззвучно, одними губами повторяла слова молитвы, знакомые с раннего детства. Она не представляла жизнь без Бога, вера была для неё поддержкой и опорой, заложенной с самого рождения. В юности с родителями и братьями она исправно ходила в храм на ежедневные службы, да и теперь ничего не изменилось.
Сейчас она стояла правее входа в алтарь, в женской части храма с другими прихожанками, а рядом, за невысокой дощатой загородкой, точно так же молились люди, которые уже перестали быть ей чужими. Она знала их — почти всех — поимённо и в лицо, они называли её, совсем молоденькую по сравнению с ними, матушкой, величали по имени-отечеству, и Александре было лестно такое отношение, хотя она знала, что так просто положено.
В храме было тепло и тихо, пахло ладаном и тающим воском, вокруг царил полумрак, только тонкие дрожащие свечи освещали всё пространство внутри. Всё время княгиня чувствовала на себе чей-то цепкий, пристальный взгляд, изредка оборачивалась, но никого не могла увидеть, только с икон в подновлённых серебряных окладах взирали тонкие строгие лики Пречистой Девы, Сына Божия, святых старцев и пророков, а мужчины и девицы не могли находиться в храме рядом, да и среди женщин такого взгляда быть ни у кого не могло.
О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию. Господи, помилуй…
Снова тот же взгляд, направленный в её сторону. Сомнений быть не могло. Александра резко обернулась на мужскую часть храма и успела увидеть, как один из гридней, отрок Бажен, сын Благояра, спрятал руку за длинной полой кафтана, а в ладони у него что-то сверкнуло. Заметив, что княгиня смотрит на него, он поспешно отворотился и постарался незаметно пройти дальше, ближе к алтарю. Александра с тревогой наблюдала за ним, забыв о положенной молитве, и когда все прихожане положили земной поклон, не сделали этого только трое: она сама, Бажен и старик-мастер, который кланяться не мог.
Молитва подходила к концу, за ней должна была следовать другая, но Александра уже и не думала о них. Взор её был прикован к высокой, плечистой фигуре в долгополом кафтане без рукавов. Она не знала, что отрок спрятал под одеждой, но догадывалась и хорошо видела, куда он направляется. Бажен шёл медленно, незаметно, и Александра шла вдоль перегородки за ним, жалея о невозможности крикнуть или хоть как-либо предупредить супруга. Сердце билось в груди так сильно, как, наверное, никогда ещё доселе не бывало.
А вокруг всё шло по-прежнему. Дрожащие свечи, мягкий баритон отца Филиппа, запах ладана и мирры, по мере приближения к алтарю становившийся всё отчётливее. Дойдя до начала нефа, Александра остановилась. Дальше нельзя. Женщинам — нельзя.
Пресвятую, пречистую, преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и присно Деву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга Христу Богу предадим. Господи, помилуй…
— Господи, помилуй!
Александра испуганно ахнула и прижала ладонь к губам, чтобы не вскрикнуть. Неужто никто не замечает? Ей казалось, что столь очевидную вещь должны узнать все, как-то почувствовать, так же, как почувствовала она, но нет. Служба продолжалась, люди крестились и повторяли за батюшкой молитву. Бажен остановился в нескольких шагах от Всеслава. Александра до боли сцепила руки замком, закусила губу, но взора отвести не смогла. Господи, Отче, спаси и сохрани, убереги от беды, коли есть ты на свете…
Воин снова выхватил из-под полы кафтана что-то, и тонкий луч закатного солнца зацепился за сталь, сверкнул маленьким бликом на начищенной поверхности. Княгиня не видела, но поняла: клинок. Короткий, чтобы в ладони умещался. Прямой, чтоб ни на кого не указывал, чтоб никто не узнал. Александра ничего не могла сделать, даже предупредить не могла. Пол пошатнулся под ногами, ореолы от свечей слились в одно золотистое пятно, голос батюшки доносился до неё словно откуда-то издалека. Она прислонилась спиной к стене и не сразу услышала, как одна прихожанка, баба в ярком расшитом платке, ласково и встревоженно окликает её.