— Ты выглядишь и пахнешь божественно, — говорит он, резко скривив губы, наклоняясь, чтобы вдохнуть запах жевательной резинки, который окружает меня. Его обычный аромат корицы и мяты был заменён чёрной лакрицей, но я не возражаю. Мне действительно нравится этот запах, несмотря на то, что все остальные, кого я знаю, его ненавидят.
— Как и ты, — шепчу я, когда он наклоняется и запечатлевает поцелуй на моей шее. Это обдуманный шаг, призванный заставить мою кровь вскипеть.
И это срабатывает.
Я выдыхаю и отступаю от него, пока меня не слишком захватило его присутствие. Я хочу посмотреть на других парней и их костюмы. Мы все так усердно работали над костюмами, что мне нужно всё это увидеть.
Зейд одет как упаковка с картошкой фри — или чипсами, как их называет Виндзор, — но он сделал это таким искусным способом, что в то же время выглядит чертовски сексуально. На нём комбинезон с короткими штанинами. Подтяжки ярко-жёлтые, а нижняя часть шорт красная, как упаковка. Он нарисовал на заднице большую белую букву «М» из «МакДональдс» и сделал брошь из порции картошки фри, купленной в магазине на колёсах. Он склеил их вместе, а я помогла покрыть их шеллаком.
К счастью, он пахнет не так, как его любимая закуска, и вместо этого, когда он обнимает меня, я чувствую обычную смесь гвоздики, табака и шалфея, которую я уже успела оценить.
— Ты невероятно сексуальна в этом наряде, — шепчет он мне, когда Миранда усмехается и закатывает глаза, отодвигаясь в сторону, чтобы Лиззи могла выскользнуть. Ей понадобилась лишняя минута, чтобы поправить макияж, так что она немного отстала.
Однако, как только она появляется, я чувствую, как они с Тристаном смотрят друг на друга.
Сегодня вечером мне приходится иметь дело со слишком многим, поэтому я поворачиваюсь к Криду и ухмыляюсь. Близнец Миранды тоже похож на откушенный кусочек арбуза, но вместо платья на нём красная рубашка с чёрными семечками и вырезом сбоку, который демонстрирует его твёрдый как камень пресс. На шее у него даже висит цепочка с кусочком арбуза. Пока я наблюдаю, он поднимает его и откусывает большой кусок.
— По крайней мере, на этот раз я не пират, — это всё, что он говорит, и я ухмыляюсь. У него зелёные брюки, и, честно говоря, они уродливы как смертный грех, но они подходят к костюму. И скажите мне вот что: как Крид Кэбот мог выглядеть иначе, чем привлекательно?
— По крайней мере, это так, — соглашаюсь я и позволяю ему взять меня за руку, игнорируя тот факт, что Лиззи и Тристан ведут какой-то тихий разговор, который я не слышу. Она смеётся, и он улыбается ей. Он улыбается. Мой желудок скручивает, и я закрываю глаза от приступа ревности.
Это нечестно с моей стороны — так себя вести.
Меня окружают пятеро парней, а у Лиззи есть только какой-то далёкий жених, который ей даже не нравится. Если ей и Тристану суждено быть вместе, то…
— Виндзор, ты нелепен, — говорю я, потому что он одет как гигантский чайный пакетик. Буквально, на нём надета долбаная прозрачная рубашка с приклеенными и пришитыми изнутри сухими коричневыми листьями, и у него есть длинная верёвка, на которой висит огромная квадратная бирка, которой он размахивает. На ней написано «Английский завтрак», а под надписью — корона.
Его рыжие волосы, как обычно, торчат дыбом, а за ухом у него серебряная чайная ложечка.
Эта отсылка не ускользнула от меня. Ну знаете, родиться с серебряной ложкой во рту — значит быть богатым? Ха.
— Разве я не воплощение юного Адониса? — говорит он, и рубашка обвивается вокруг его голых ног. На нём ботинки, но я не уверена, что ещё скрывается под этим нелепым нарядом. Надеюсь, по крайней мере, нижнее бельё, но, зная принца, возможно, там вообще ничего нет. — Я уже выложил несколько фотографий в Инстаграм, и моя мать сошла с ума. — Он улыбается так, словно это величайшая вещь на свете. — О, этот чёртов скандал. Ей определённо не понравятся упоминания о чайных пакетиках. — Он подмигивает мне, и я закатываю глаза.
— По крайней мере, ты — настоящий английский завтрак, — отвечаю я, позволяя ему взять меня за другую руку. Зак стоит прямо передо мной, внимательно наблюдая за мной. После поездки нам было немного неловко друг с другом, но только потому, что каждый раз, когда я смотрю на него, меня охватывает жар, и я представляю его рот на своей груди.
Думаю, если я всё ещё могу говорить с Кридом после инцидента в джакузи, то в конце концов у нас всё будет хорошо.
Но также есть тот факт, что костюма Зака… как бы не существует.
— Я чувствую себя чертовски нелепо, — говорит он, пока я пытаюсь решить, смеяться мне или нет… или плакать… или затащить его в свою комнату в общежитии для ещё одного сеанса поцелуев.
Предполагается, что он должен быть куском пиццы, но на самом деле на нём просто нижнее бельё, майка и кроссовки. Ломтик пиццы, сделанный из жёлтого, коричневого и красного фетра для сыра, коржа и пепперони, был приклеен к очень плотной паре новых черных трусов-боксеров. Сверху на нём майка с логотипом местной пиццерии.
Он почти голый.
— И в прошлом году я был в радужным драг-квин, так что это о многом говорит.
Я решаю, что смех — лучшее лекарство, и позволяю себе хихикать над ним, пока Миранда бедром не отталкивает своего брата с дороги, берёт меня за руку и тащит по коридору.
Мы направляемся через лес, как в прошлом году, и у меня кружится голова от волнения, когда я открываю двери «Мазерати», и Миранда, Крид и Виндзор присоединяются ко мне. Эндрю садится в свой красный «Ламборгини» вместе с Лиззи, Тристаном и Майроном. Лучший друг Тристана ждал нас здесь, прислонившись к дереву, и был одет как какой-то супергерой, которого я не узнаю. Неудивительно, учитывая, что я никогда по-настоящему не увлекалась супергеройскими штучками.
Зак и Зейд берут оранжевый «Макларен», и мы составляем небольшой караван, пока наши фары пронизывают темноту, направляясь к одному из семейных домов Виндзора в горах. Почти у всех в академии, кто достаточно богат, есть дом в пределах нескольких часов езды от этого района. Он считается одним из самых красивых и эксклюзивных районов страны, новой калифорнийской гаванью, которая пользуется большей популярностью у сверхбогатых, чем когда-либо Лос-Анджелес.
К счастью, здешние законы о зонировании препятствуют строительству слишком большого количества новых домов, поэтому я надеюсь, что он останется нетронутым ещё долгое время.
Примерно через час и пятнадцать минут мы отправляемся в долгую-предолгую поездку к массивным воротам, а затем ждём, пока Виндзор выйдет, чтобы ввести код. Здесь уже есть люди, поставщики провизии и организаторы вечеринок, которых принц нанял на свои собственные деньги. Поскольку они не входят в число обычного персонала, который присматривает за домом, он клянётся, что никто не узнает, что мы здесь веселимся, пока не станет слишком поздно.
Когда мы входим внутрь, дом украшен, как магазин для Хэллоуина, повсюду реквизит, люстры с черепами, ярко горящие канделябры. Я кричу, когда случайно наступаю на спусковой крючок, и гигантский зомби бросается на меня.
— О, Черити, — говорит Зейд, подхватывая меня на руки, и мы оба начинаем смеяться. Он несёт меня на кухню — и, чёрт возьми, что это за кухня — и усаживает меня на центральный островок. Этот островок больше, чем вся кухня в новом арендованном доме моего отца, которая, на самом деле, примерно в два раза больше кухни, которая была у нас в вагоне поезда.
— Меня нелегко напугать, обещаю, — говорю я, и тут с потолка падает гигантский паук, и я снова кричу, разражаясь смехом. Виндзор улыбается мне и протягивает руки, стряхивая несколько сухих «чайных» листьев со своего костюма.
— Ну что вы думаете, миледи? Разве я не говорил тебе, что буду обращаться с тобой как с принцессой? Всё это место, вся эта вечеринка — всё это для твоего удовольствия. — Он отвешивает размашистый поклон, а затем снова встаёт. Я ухмыляюсь как сумасшедшая, но даже когда я списываю его слова на глупую шутку, они мне всё равно нравятся.