Катерина смотрела на своих сокурсниц с их страстями, любовями, загулами и прогулами несколько свысока — все, чем жили они, казалось ей мелким и недостойным по сравнению с ее «нормальной» учебной жизнью. Но один случай заставил ее задуматься над своим будущим.
Это было весной. Заканчивался последний семестр пятого курса. Через две недели должны были начаться государственные экзамены. Последние лекции, последние семинары… Катя не любила опаздывать и, как обычно, пришла минут за десять до начала занятия. В небольшой аудитории, где проходили семинары по философии, девчонки столпились у большого окна и что-то возбужденно обсуждали.
Катерина подошла поближе. Все внимательно слушали Светлану — завзятую «хвостистку», но поразительно пронырливую девчонку. Как ей удалось не вылететь с первого же курса — оставалось для всех загадкой. Она не обладала особой сообразительностью, часто опаздывала на лекции, а по числу романов на единицу времени (что там в группе — на всем курсе!) равных ей не было. Но тем не менее допрыгала она до пятого курса и недавно вышла замуж за сына директора местного универмага, что в общем-то никого сильно не удивило.
Обычно Светка никогда не повышала голос, говорила размеренно и неторопливо. Но тут (видимо, действительно случилось что-то из ряда вон) она изменила своим привычкам, и ее интонации срывались на истерический фальцет. Катя услышала обрывки фраз:
— Сегодня уезжают… А мать бросает… И своя машина, и квартира пятикомнатная в самом центре…
— Что случилось? — невольно Катерина заразилась всеобщим волнением.
— Ты что, не знаешь? — воскликнула Светка. Ее лицо было столь же пунцовым, как и наполовину расстегнутая импортная кофточка. Представляешь, что Тамара учудила! Она развела руками, и ее светлые глаза, казалось, стали еще светлее от возмущения.
Тамара была у них старостой. Красивее ее во всем институте никого не было. Высокая, с густыми золотисто-медными волосами, с чудесными изумрудными глазами, обрамленными темными ресницами, с королевской осанкой и прекрасными манерами, Тамара была не просто красива, но и умна. Ее мать работала на железнодорожной станции кассиром. Измученная нездоровьем и нервной работой, с красными от высокого давления глазами, с опухшими ногами, она была тихой пьяницей. Все знали, что она ежедневно вечерком прикладывается к бутылочке. Но так как это никому не мешало, то никого это особенно и не волновало. Всех только удивляло, как у нее могла появиться такая «породистая» дочь. Может, и на работе эту несчастную женщину держали больше из-за дочери. Тамара с детства привыкла помогать матери: квартиру содержала в порядке, всю одежду, что носила, шила сама, а пальто, бежевое, с большими деревянными пуговицами, связала на толстых спицах так, что смотрелась в нем как с обложки модного журнала «Вог».
Самое простенькое платьице на ней выглядело изысканным и стильным. Тамару уважали, как уважают человека сильного, независимого и немного загадочного. И действительно, ее красота словно давала понять, что она выше любого досужего мнения и мелочной зависти. Теперь она что-то «учудила»! Катерина застыла, вся обратившись в слух.
— Ты не знаешь, ты не знаешь?! — опять закудахтала всегда неторопливая Светка.
— Да нет же, нет, говори скорее! — не выдержала Катя.
— Тамара уезжает за границу! Представляешь?! Никому не сказала — и бац! Вышла замуж за немца! И не куда-нибудь в немецкую глухомань, а в Берлин! Какой-то шибко богатый. И как она с ним снюхалась?! — В голосе Светки зазвучало отчаяние проигравшей. Даже в своем воображении она никогда не прикидывала такой выгодный вариант замужества. — И даже пятый курс заканчивать не будет. Ей документы не отдают — а она и в ус не дует. «Ничего, — говорит, — я и там получу образование».
— А как мать?
— А что — мать? Что — мать? — Светка всплеснула руками. — Мать ее туда и сбагрила! Говорит, у меня жизнь сгорела, так пусть хоть девчонка свое счастье найдет. Знаешь, оказывается, отец-то у нее немец. Они с ним в Москве встретились. А этот Тамаркин муж у найденного отца в шошках бегает. Отец ейный их и свел.