А сейчас, прислонясь худеньким телом к дверному косяку, Анютка наблюдала за мучениями сестры, и благодушное выражение не сходило с ее лица. На ней был черный блестящий топик, нелучшим образом подчеркивающий худобу ее подросткового тела. В другой раз Катерина и не заметила бы его. Ей нравились строгие силуэты и холодные цвета, а Анютка носила все кричаще-яркое или блестящее.
— Слушай, дай померить, — неожиданно для себя самой попросила Катя.
— Померить — что? — удивилась сестренка.
— Да топик! Топик дай померить, — повторила Катя досадливо.
— Смеешься? — Анюткино лицо недоверчиво вытянулось. — Ты же не любишь такое.
— Разве? Ну пожалуйста, — невольно в голосе старшей сестры прозвучали жалобно-просящие нотки.
Аня внимательно посмотрела на Катю, но, не найдя в ее лице и следа насмешки, сняла топ и протянула сестре.
— Ну ладно, он мне все равно немного великоват, — снисходительно признала она.
Катерина взяла у сестры отливающий серебром топ и стащила с вешалки черные узкие брюки. Быстро облачившись в этот наряд, она несколько скептически оглядела себя в зеркале. Топ обтягивал ее ладную фигурку, красиво подчеркивая упругую округлость груди.
— Неплохо, — констатировала младшая сестра, придирчиво оглядывая ее сверху донизу. — Вполне сносно, а то одеваешься как монашка без приданого.
— Что? Ты думай, что говоришь! — Катю обидело такое сравнение, кровь прилила к щекам, но и слова о том, что она выглядит «сносно», пусть и прозвучавшие из уст сестры, почему-то смутили ее, и она затараторила: — Во-первых, я всегда одеваюсь согласно случаю. (О боже! — думала она, с трудом поспевая мыслью за своим языком, я же филолог!) А во-вторых… у монашек не бывает приданого!
— Ну и что! — Аня хмыкнула и выбежала вон. Но, как оказалось, ненадолго. Буквально через минуту она влетела в комнату с косметичкой в руках. Вытряхнув ее содержимое прямо на Катину кровать, она начала сосредоточенно что-то искать. Искомое оказалось черным карандашом, и, вооружившись им, Аня с решительным выражением лица встала прямо перед старшей сестрой. — Итак, нынче я твой имиджмейкер.
— Кто-кто? — удивилась Катя, услышав такое замысловатое слово из уст своей легкомысленной сестры.
— Тот, кто будет делать тебе имидж. А имидж у тебя такой… — Аня на секунду задумалась, сдвинув к переносице брови. — Женщина-вамп!
Глаза ее радостно блестели. Ей явно нравилась новая роль.
Катя уже сожалела, что попросила сестру о помощи, Теперь придется терпеть ее выкрутасы.
— Не поняла…
— Ну та, от которой все мужики тащатся.
— Аня! Ну что у тебя за выражения! — попыталась возмутиться Катя, но сестра ее не слушала.
— Ты будешь сногсшибательной, неприступной красавицей, которая всех соблазняет, а сама — ни в какую.
Катя невольно рассмеялась:
— Женщина-вамп. Это я-то?
— Давай-давай, не сопротивляйся.
При помощи черного карандаша Аня сделала линию ее бровей более заметной, подвела глаза. Потом покрыла веки черным перламутром и густо нанесла на ресницы тушь. Немного задумавшись, она опять подошла к кровати и стала перебирать тюбики с помадой.
— А теперь губы. Они должны звать и манить.
— Слушай, откуда ты все знаешь? — с деланным возмущением воскликнула Катя.
— Нужно книжки читать, — спокойно ответила младшая сестра.
— А я что, не читаю?
— Читаешь, да не те.
— А какие — те? — с трудом оставаясь серьезной спросила Катя.
Аня досадливо взмахнула рукой. Перед глазами Кати мелькнул ярко-бордовый тюбик.
— Во-первых, прекрати задавать дурацкие вопросы, ты только мешаешь, мне нужно сделать четкий контур рта, а ты все время шевелишь губами. А во-вторых, это, например… — девушка на секунду задумалась, чуть нахмурив брови, — «Чертоги страсти» или «Рыцарь ее мечты».
Катерине ужасно хотелось рассмеяться, но Анютка с таким воодушевлением взялась делать из нее «женщину-вамп», что она побоялась обидеть сестру. Она очень любила Аню и часто над ней подтрунивала, но тут Анино страстное желание ей помочь искренне растрогало Катю.
Через несколько минут Анютка чуть отошла в сторону, явно довольная своей работой:
— Классно! Все мужики будут твоими. Смотри, — и она поднесла к лицу Катерины зеркало.
Катя невольно отпрянула. Чужое, жесткое лицо, вызывающе красивое и чуть вульгарное. Глаза смотрят открыто и дерзко. Но рот! Вот что называется «чувственный и зовущий». Она стала привыкать к своему новому облику, и то, что она видела в зеркале, стало ей нравиться. Действительно, такой она себя еще не знала.