— Значит, люди бегут с места преступления? — сменила тему я.
— Ага, — тут же встрепенулся Гаррет. — Федеральные шоссе забиты до отказа. А те, кто понахальнее, вовсю мародерствуют.
— Замечательно, — процедил Рейес, начиная злиться.
— Так что конкретно творится, ребята? В смысле как действует эта инфекция?
Черты Гаррета напряглись от беспокойства.
— Начинается, как обычный грипп, а потом все меняется. Как будто люди сходят с ума.
— Судя по записям и отчетам, которые я читала, — подключилась Куки, — люди думают, что у них внутри что-то есть, и причиняют себе вред, чтобы вытащить это что-то наружу. В конце концов они начинают вредить другим и не могут остановиться.
Резко вдохнув, я повернулась к Рейесу:
— Одержимость?
— Не знаю. Никогда такой одержимости не видел. Большинство одержимых понятия не имеет, что они одержимы, как бы ни убеждал в обратном Голливуд.
— Кто-то уже… — Я замолчала, не в силах даже думать об этом. — Кто-то уже умер?
Все резко заинтересовались чем угодно, кроме меня.
На мгновение я застыла, но сдаваться не собиралась:
— Сколько?
— Чарльз…
— Сколько из-за нас погибло человек?
— Мы не знаем, — сказал Рейес. — Шесть. Может быть, семь.
Я рухнула на ближайший диван со смутным чувством благодарности, что он тут стоит.
— Это все мы. Из-за нас умирают люди.
— Этого мы не знаем, — возразил Гаррет.
Зря старался. Когда правда смотрит тебе в лицо, ее трудно игнорировать.
— А мы уверены, что причина в адском измерении?
Куки встала и взяла со стола карту.
— Центры активности в основном сосредоточены здесь.
Она нарисовала здоровенный круг, куда вошла часть Альбукерке. И наш дом оказался аккурат посерединке.
— Я их вижу, — сказал подошедший Рейес.
— Что видишь?
— Границы адского измерения. Квентин называет его Мгла.
— Он тоже его видит?
Рейес кивнул:
— С крыши. Ад слегка темнее остального мира и постоянно растет. Причем быстро.
— Понятно. Но из-за чего заболевают люди?
— Это мы и пытаемся выяснить, — ответил он.
— Если измерение постоянно растет, — начала я, чувствуя себя так, будто в животе образовался шар для боулинга, — сколько нам осталось?
— Пока оно не проглотит весь мир? — уточнил Гаррет. — Мы не знаем.
— Каким образом смерть твоей мамы с этим связана? — повторил Рейес вопрос, который уже задавал.
— Не знаю. Духи не говорили, что мамина смерть как-то связана с тем, что происходит. Они говорили, что если я узнаю правду, то эта правда поможет нам остановить происходящее.
На меня обрушились сразу три голоса.
— Какие еще духи? — одновременно спросили Гаррет, Куки и Эмбер.
— Долго рассказывать. Скажем так, они были миролюбивыми.
— Вообще-то, — начал Своупс, — я думал, твоя мама умерла, когда ты родилась.
— Так и есть. Сама ничего не понимаю. Рейес, ты видел что-нибудь странное?
— Дядя Рейес видел, как ты родилась? — зачарованно пролепетала Эмбер.
— Это еще одна долгая история, — отозвалась я, — но да, Рейес там был. Видел, как я родилась, и как умерла моя мама. А я помню только огромный черный плащ…
— Ты помнишь, как родилась?! — Глаза Эмбер превратились в блюдца.
— Долгая история, — напомнила я.
Само собой, тогда я Рейеса не знала. Не знала и того, что именно он окажется сверхъестественным существом, которое все детство будет ходить за мной попятам и оберегать от бед.
Я снова посмотрела на него:
— Ну так как? Помнишь что-нибудь необычное? Может быть, даже не знаю… сверхъестественное?
— Нет. Твоя мама отключилась, и монитор запищал. А потом… она перешла через тебя. Для меня в то время все это было очень необычным. Тогда я впервые… то есть ты впервые меня призвала. Я вообще не понимал, что происходит.
— Я тоже не понимала. И все-таки как это может быть связано с тем, что творится сейчас?
— Кто еще был в больнице? — спросил Гаррет.
— Только папа. Ой, нет! Джемма и дядя Боб тоже были. Я забыла. Они сидели в комнате ожидания.
— Ты их видела? — уточнила Эмбер.
— Нет. Много лет спустя Джемма сама рассказывала, что была в тот день в больнице. Что потеряла сознание, и ее нашел дядя Боб.