Немцы заметил их четверку, самолеты плотнее прижались друг к другу. Скорость никто не сбрасывал, так и разошлись в лоб, на параллельных курсах.
На "Дорнье-215" было мощное вооружение. Фашисты считали, что самолеты неприступны, и экипажи "дорнье", как видно, были убеждены, что безнаказанно зайдут с флангов. Евгений срочно передал на КП:
— Я "Полосатый" обнаружил группу "Дорнье-215" с курсом на Пятихатку.
Тут же последовала команда:
— Немедленно атаковать!
Но пилоты "Дорнье", не идиоты — увеличивают скорость. Евгению понятно — сейчас главное — без промедления построить правильный маневр для атаки.
— Соколы! Боевой разворот с набором высоты! Саня, прикрываете мою пару — противник мог выслать охотников.
— Понял. Мы наготове.
Жека пошел в атаку. Резко перевел самолет в пике и с кабрирования атаковал сзади снизу. Фашистские самолеты стали принимать, еще более плотный боевой порядок, и открыли ответный огонь — "дорнье" хорошо защищены с хвоста. Евгению пришлось резко бросить свой самолет вниз, и снизу под животами бомберов, атаковать всю группу. Михаилу не привыкать, не отстает, и они проскакивают под немецкими самолетами в сторону. Переворот, и теперь выход лоб в лоб на врага.
Как результат — "Дорнье" поспешно сбрасывают бомбы в поле, не долетев до железнодорожного узла. И поворачивают назад. Задача выполнена: — к Пятихатке враг не долетел. Но фашистов надо наказать, и после выхода из атаки Евгений помчался вдогонку. Немцы летели в сомкнутом строю. И он быстро начал сближаться с крайним левым самолетом. Открыл огонь с короткой дистанции. На фашистском самолете вспыхнул пожар. Но и "Лавочкину" досталось.
Жека вздрогнул вместе с самолетом. Ему пришлось резко отвалить в сторону. И тут еще удар. Снова сильно затрясло мотор. Приборная доска заходила ходуном: зарябило в глазах.
— Миша добивай! — Крикнул Жека, а потом словно услышал внутренний голос — по ходу все Женя — отлетал ты свое — сказал внутренний он — сейчас заглохнет мотор, и ты полетишь камнем к земле…
— Командир!?
— Что-то неладное с лопастями — хрипло ответил Евгений. — Явно нарушился режим работы мотора, и ему пришлось сбавить обороты, чтобы не отвалился пропеллер.
А противник, тем временем, пересек линию фронта. Он уходил на запад. И Евгений не рискнул его преследовать. Да и время барражирования подходило к концу. Одного все же сбили, но остальные улетели безнаказанно. Но горячка боя проходила — теперь Жека думал о том, как долететь до своего аэродрома. И о том, что полосатый "Лавочкин" с номером "тринадцать", требуется серьезный ремонт.
Долетели, сели, и после предварительного осмотра самолета, оказалось, что снаряд пробил лопасть винта, обшивку центроплана возле фюзеляжа и хвост.
— Совсем не так сложилась обстановка, как мы предполагали перед вылетом — пробормотал Миша Попко — всего не предусмотришь.
— Да, но как говорят наши асы — надо быть готовым ко всему: — и к схватке с охотниками, и к отражению налета. Вот это помните парни.
— Ты чего командир? Как будто прощаешься? — Встрепенулся Иван Колесников.
— А? Да это я так, чтобы помнили — опыт лучше перенимать заочно, и учиться на чужих ошибках.
— Не переживай — урок мы усвоили.
— Вот и ладненько. Я на доклад…
Глава одиннадцатая. Последний аккорд
Советские войска бились уже на подступах к Кривому Рогу. Фашисты, стремясь остановить их, стали применять большие группы тяжелых бомбардировщиков "Хейнкель-111". Задействуя их как всегда, для того, чтобы наносить удары по резервам, аэродромам, и тыловым объектам фронта. И летчиков полка, не зависимо от задания, часто перенацеливали в воздухе. Прикрывая войска на острие удара, полк по-прежнему уделял большое внимание флангам.
Потерь в полку за последние месяцы, практически не было, но вот техчасть поизносилась, и часто требовала капремонта. К тому же из боев, многие возвращались с повреждениями и пробоинами. И пока самолеты ремонтировались, в небо частенько поднимались смешанные группы, из разных эскадрилий. После ремонта своего "Лавочкина, на котором еще и краску освежили, Евгений получил задание тоже лететь в такой группе.
Было уже двадцать девятое октября, последние дни желтой осени, светало теперь на пару часов позднее, оттого и день сдвигался. Утром, получив задание, Жека, самолет которого, после ремонта, еще не был облетан, проговорил:
— Саня, давай-ка ты ведущим, а я на подстраховке. Посмотрю, как ты маневры строишь.