— Ты слишком надавил.
— Но тогда она сломалась бы изнутри, правда ведь?
Может, да… А может, здесь что-то другое?
Адам задумался. Он не выпускал видеокамеру из рук целый день. Никто в ней ковыряться не мог, кроме одного-единственного момента.
— Лианна, когда я спустился из комнаты Рипли перекусить, что он делал?
— Ты думаешь?.. — Лианна не договорила. — Я… я уходила в ванную на несколько минут. Но Рипли ни за что такое бы не сделал.
— Ты сама говорила, что он спит и видит, как тоже совершить путешествие во времени. Может, он пытался отрегулировать камеру под себя?
— Ты так считаешь?
Все смешалось в голове у Адама. Он растянулся на диване и сделал несколько вздохов.
Так. Хорошо. Думай.
Тебе вовсе не нужна эта запись.
Камера работает и без кассеты. С Джазом же получилось!
Только не подпускай Рипли к камере до завтрашнего утра.
— Иногда я и сама не знаю, что я в нем нашла, — тихо проговорила Лианна, ероша волосы на голове Адама. — Понимаешь, мы вместе, и все такое, но с каждым днем мы все больше отдаляемся друг от друга.
Сердце у Адама вдруг бешено заколотилось от прилива чувств, а потом будто все силы его покинули.
Глаза стали слипаться.
— Ну давай, — шептала Лианна. — Спи.
Она вставила в видеомагнитофон кассету. Раздалась тягучая, усыпляющая мелодия.
Адам словно плыл в облаке смутных мыслей о Рипли, Лианне, Эдгаре и тысячах других людей, и всех засасывало в водоворот этой музыки к фильму.
Потом, как всегда, та ужасная сцена с гибелью Эдгара начала возникать в его сне. Снова, уже в который раз, он увидел лед и мельтешение хоккейных форм.
Но сейчас изменилась перспектива. Сон как бы развивался в кадре, словно Адам смотрел его через объектив видеокамеры.
И в тот момент, когда события четырехлетней давности начали снова разворачиваться и Адам увидел Эдгара, кружащегося вокруг десятилетнего Адама и задирающего его, он почувствовал рывок. Как если бы кто-то другой вошел в его сон и пытается отнять у него камеру.
Рипли. Это, конечно, Рипли.
Адам открыл глаза.
Лианна осторожно тянула камеру.
— Ты что делаешь? — вскрикнул Адам.
Лианна отпрянула, выпустив из рук камеру.
— Да ничего!
— Ты хотела вытащить ее!
— Да что ты. Как тебе могло такое в голову прийти? Просто тебе было из-за нее неудобно.
Спокойствие. Не теряй головы.
— Извини, — проговорил Адам.
— Адам, это паранойя.
— Наверно. Это… это все из-за сна… Я смотрел, как все происходит там, на озере… А Рипли пытается вырвать у меня камеру.
— Адам, да поверь же. Не получит он этой камеры. Ни в коем случае. Как бы он ни упрашивал меня…
Лианна осеклась и замолчала с застывшим лицом.
Адам вдруг полностью очнулся ото сна.
— Что он просил тебя сделать?
— Ничего.
— Он велел тебе стащить у меня камеру?
— Какое это имеет значение, Адам? У меня своя голова на плечах.
Адам почувствовал, что его знобит. Он взял камеру и поднялся.
— Я, пожалуй, пойду, Лианна. Это действительно паранойя. Нервы у меня ни к черту.
Лианна пожала плечами и отвернулась к телевизору.
Адам еле передвигал ноги, бредя к дому.
По дороге он обернулся на бабушкину машину.
Когда он шел, она была?
Он не помнил.
Может, весь этот эпизод ему привиделся? А что, если бабушка и Джаз вовсе не умирали?
После той истории на озере врачи сказали, что у него сотрясение мозга. А сотрясение дело нешуточное. Так они говорили. Могут быть выпадения памяти. А то, наоборот, может казаться что-то такое, чего нет на самом деле.
Причем это все может случиться не сразу. А гораздо позднее, когда и не ждешь.
Четыре года спустя?
Не это ли и происходит с ним сейчас?
А что, если эта история с видеокамерой чистая фантазия?
Может, у меня и впрямь с головой не в порядке?
13
Нет. Не сейчас.
Дзинь!
Адам вскочил с постели. Он заснул. Видеокамера лежала у кровати.
Думай!
Шевели мозгами!
Ну хорошо, положим, это своего рода видение. Побочный эффект сотрясения головного мозга. Только этим все не объяснить.
Почему у меня нет воспоминаний о Лианниной бабушке и Джазе за последние четыре года?
Как на кассете оказалась снятой моя комната в ее прошлом виде?