Вместе!
Он был обнажен, на ней была тонкая ночная сорочка. Кэтрин оказалась сверху. Они оба смеялись и тяжело дышали. Скорее случайно, чем по чьей-то воле губы их соприкоснулись, и в то же мгновение рухнула последняя преграда, его опалил вспыхнувший в ней жар, и Ворнин понял, что она готова покориться.
Но как ласкать землянку? Где ее центры возбуждения?
Ворнин поспешно перебирал в памяти все, что ему было известно об этом. Ветеран тысяч любовных встреч, он был сейчас поставлен в тупик и волновался, как провинившийся школьник. Его руки скользили по ее телу.
Куда? Что? Локти, плечи, колени… Не то, опять не то… И тут Кэтрин сорвала с себя сорочку. Ее тело, будто пламенем, обожгло кожу, и его тело само ответило на этот порыв, разрешив одну давно тревожившую его проблему.
Она заразила его своим жаром.
Он знал анатомию, но не имел опыта. Очень скоро природа взяла свое, и он понял, как завершить начатое.
После Кэтрин прижалась к нему, плача, и стала целовать его прохладную кожу. Затем отпрянула и начала выговаривать за то, что он встал с постели.
– Ты мог бы получить слишком сильные повреждения! Что это ты задумал?
– Я испытывал свою ногу.
– Тебе нельзя ходить еще несколько недель.
– Вот в этом я не уверен. Кость же срослась. Мне стало плохо из-за того, что закружилась голова.
– Ты так быстро выздоровел?
– Да.
– Но ведь такое невозможно! Сломанная нога никак не могла…
– Человеческая не могла.
– А ты не…
– Нет.
– Скажи это!
– Я не человек, Кэтрин.
– Так. Я хотела, чтобы ты сказал это.
– И если бы я не поднялся с постели, ты не вошла бы и не подхватила меня. И мы бы не…
– Нет.
– Я рад, Кэтрин. Я совсем не раскаиваюсь в том, что мы сделали.
– И я. Только… я боюсь, Ворнин.
– Чего?
– Не знаю. – Она взяла его руку и положила себе на грудь. – То, что мы совершили, то, что ты… Но если ты не человек, то как же мы смогли совершить это?
– Те, кто изготовили мое тело, кажется, знали, что они делают.
– Изготовили твое тело?
– Оболочку. Для маскировки. Мое настоящее тело совершенно другое.
– Ворнин, я пропала. Скажи мне…
– Позже. Мы еще успеем поговорить. Не сейчас.
– Я испытываю такое странное чувство, Ворнин. Будто я пересекла реку и очутилась в неведомой земле, где никогда раньше не была.
– Тебе там нравится?
– Думаю, что да.
– Тогда зачем беспокоиться? Карту сможешь рассмотреть позже.
Она засмеялась и обняла его.
– У тебя еще кружится голова? – спросила Кэтрин.
– Да, но совсем по другой причине.
– А нога? С ней ничего не случилось, пока ты стоял на ней?
– Ничего.
– А когда мы…
– Тоже ничего.
Он прижал ее к себе. Уже давно он не испытывал такой легкости. Итак, это тело было наделено всеми необходимыми рефлексами и могло испытывать наслаждения. И это показалось ему замечательной новостью, как и то, насколько страстной могла быть Кэтрин, стоило ей только позволить себе выказать свои чувства.
В эту ночь они почти не спали, и Ворнин научился очень многому из того, как предаются любви в Северной Америке. Под утро он услышал сонный шепот Кэтрин: «Я люблю тебя, Ворнин, я люблю тебя, люблю…» «Ну что ж, – подумал он, – это, наверное, часть ритуала. Интересно, я тоже должен отвечать этими словами?» Подумав, он все же решил воздержаться.
Существо с иной планеты, может и не знать местных ритуалов, и он не хотел показаться фальшивым. Удачливый обольститель всегда искренен… Эту истину он познал еще в юные годы.
После этого Кэтрин проводила с ним все ночи напролет, и ночи эти были по-настоящему жаркими. Днем она помогала Ворнину заново учиться ходить.
Она достала ему палку, на которую он мог опираться, хотя он предпочитал держаться за ее руку. Превозмогая головокружение, он укреплял мускулы, и его движения начали приобретать уверенность. Он еще хромал, но с каждым днем все меньше. Кэтрин дала ему халат, по-видимому, чтобы он пристойно выглядел перед ребенком. Сама же она, как будто, уже отбросила все ограничения; с каждым днем и с каждой ночью она разгоралась все сильнее и сильнее.
Она очень часто повторяла слова любви, словно бы не интересуясь тем, откуда он родом и что делает на Земле.
Ворнин воспринимал ее признания рассеянно, как часть игры. Однако, сам того не замечая, пересек невидимую черту между забавой и эмоциональным союзом. Он понял это, когда стал подумывать о том, что в любой момент его могут найти свои. Это было бы замечательно – только вдруг он почувствовал острую боль: это означало разлуку с Кэтрин. Ему не хотелось расставаться с нею. Ему горячо захотелось остаться с нею. Сама мысль о разлуке стала приводить его в уныние. И это означало, что он в нее влюбился!
Но как такое могло случиться?
Немыслимо! Биологически он не имел с ней ничего общего. Он лег в постель с нею из любопытства. Все эти физические проявления любви и перешептывание – неужели все это смогло создать эмоциональную связь между ними? Сама мысль об этом испугала его. Он знал, что иные соплеменники сочли бы его извращенцем, а другие просто убили бы на месте. Ворнин чувствовал себя беспомощным перед лицом того, что произошло.
Договор не запрещал, конечно, половых связей между наблюдателями и наблюдаемыми, ибо те, кто заключал этот договор, даже не рассматривали подобную возможность. Формально ничего противозаконного он не совершил.
Слабое утешение! Вскоре он должен будет оставить Землю… Что же тогда будет с этой женщиной?… И с ним?
15
Спасательный отряд состоял из шести дирнан, разбитых на две группы по трое. Каждая из этих групп составляла завершенную сексуальную ячейку: из двух особей женского пола и одной мужского в первом случае и наоборот – во втором. Они высадились в Нью-Мексико на второй день после взрыва корабля и начали прочесывать штат. Задача их была бы намного легче, не сломайся коммуникаторы.
Теперь же оставалось опираться только на теорию вероятности и один чрезвычайно искаженный сигнал. Компьютеры, взвесив все возможности, пришли к заключению, что все трое дирнан должны находиться где-то в центральной части штата. Один – в окрестностях Альбукерке, другой – ближе к Санта-Фе, а третий – к западу от линии соединяющей первые две точки, таким образом зона поиска представляла нечто вроде равностороннего треугольника. Причем погрешность вычислений достигала плюс-минус тридцать километров, что не вселяло особой бодрости в спасателей.
Группа, состоявшая из Фарнил и двух ее супругов, имела некоторое преимущество: они шли с севера на сигнал коммуникатора, и, хотя он был слабым и прерывающимся, у них в руках оказалась путеводная нить. Сигнал свидетельствовал, что один из упавших на Землю дирнан определенно приземлился в нескольких километрах от Рио-Гранде, неподалеку от южной окраины Санта-Фе, и что он все еще жив: коммуникатор нужно было перезаряжать при каждой посылке сигнала.
Обосновавшись в мотеле на дальней окраине Санта-Фе, дирнане настроили портативные детекторы в надежде очистить принимаемый сигнал от помех и проследить, откуда он исходит, сузив спектр. Первые расчеты показали, что пропавший наблюдатель мог оказаться в окрестностях поселка Кохити, но проверка опровергла это предположение. Если дирнанин и приземлился здесь, то его кто-то прятал. Радикальная коррекция вычислений перенесла поиски на другой берег Рио-Гранде, к развалинам поселка Пекос. Но поездка туда оказалась безрезультатной, а последовавшая за ней проверка подсчетов показала, что была допущена ошибка. Сигнал шел с западного берега реки.
Поиск продолжался.
Вторая группа, начав с Альбукерке, не располагала ничем, кроме подсказки компьютеров. Приборы связи продолжали хранить молчание. Поэтому пришлось прибегнуть к осторожным расспросам, изучать донесения полиции и военных, дать в газеты хитроумно составленные объявления. Но все это пока не принесло плодов.