Теперь он обратил свое внимание на Польшу, Сигизмунд III которой все еще претендовал на шведский трон. Католицизм к тому времени победил в Польше и жаждал еще одного шанса захватить Швецию; кроме того, Польша с большими портами в Данциге, Мемеле, Либау и Риге была тогда более сильным конкурентом, чем Россия, за контроль над Балтикой. В 1621 году Густавус во главе 158 кораблей и 19 000 человек осадил Ригу, через которую проходила треть польского экспорта. Ее население было преимущественно протестантским и могло не обидеться на лютеранского владыку. Когда Рига капитулировала, Густавус обошелся с ней мягко, чтобы приобщить ее к своему делу. Во время трехлетнего перемирия с Польшей он укреплял дух и дисциплину своей армии и, подобно своему современнику Кромвелю, превратил благочестие в инструмент боевого духа. Он изучал военное искусство Мориса Нассауского и научился выигрывать кампании благодаря быстрому передвижению и дальновидной стратегии. Он привлек техников из Голландии, чтобы те обучили его людей тактике осады и использованию артиллерии. В 1625 году он снова пересек Балтику, захватил Дерпт, подтвердил шведский контроль над Ливонией и полностью закрыл Литве доступ к Балтийскому морю. Годом позже его войска покорили Восточную и Западную Пруссию, которые были вотчинами польской короны; только Данциг устоял. Завоеванные области стали провинциями Швеции, иезуиты были изгнаны, лютеранство стало официальным. Вся протестантская Европа теперь смотрела на Густава как на возможного спасителя в великой войне, которая в то время опустошала Германию.
В мирное время он с меньшим гением, чем на войне, решал проблемы внутреннего управления. Во время своего отсутствия в походах он оставлял управление страной дворянам, а чтобы обеспечить их верность, позволял им монополизировать должности и покупать у короны огромные поместья за небольшие деньги. Однако он нашел время для стабилизации финансов, реорганизации судов, почтовой службы, больниц и помощи бедным. Он учредил бесплатные школы, основал Дерптский университет и богато одарил Уппсальский университет. Он развивал горное дело и металлургию, и не последнюю роль в его успехах сыграло то, что у Швеции появились материалы и навыки для производства вооружения. Он способствовал развитию внешней торговли, предоставляя монополии, и дал хартию Шведской компании Южных морей. Его министр Оксенстьерна, известный своим спокойствием в кризисных ситуациях, был потрясен энергией своего господина. «Король, — говорил он, — контролирует и управляет рудниками, торговлей, мануфактурами и таможнями так же, как рулевой управляет своим кораблем».7 Он умолял Густава остыть. «Если бы мы все были такими же холодными, как ты, — ответил король, — мы бы замерзли». «Если бы мы все были такими же горячими, как ваше величество, — ответил министр, — мы бы сгорели».8
Теперь шведский рыцарь жаждал ввязаться в Тридцатилетнюю войну. «Все войны в Европе идут вместе», — говорил он.9 Он с глубокой тревогой отмечал победы Валленштейна, продвижение габсбургских армий в северную Германию, крах датского сопротивления, союз католической Польши и католической Австрии; вскоре Габсбургская держава будет стремиться к контролю над Балтикой, и торговля, религия и жизнь Швеции могут оказаться во власти империи и папства. 20 мая 1629 года Густавус направил в шведский сейм предупреждение о планах Валленштейна сделать Балтику морем Габсбургов. Он рекомендовал нападение как лучшую защиту и просил нацию поддержать и профинансировать его вступление в Армагеддон, который должен был определить судьбу теологии. Швеция и так уже была сильно обременена его кампаниями, но Сейм и народ откликнулись на его призыв. С помощью Ришелье он уговорил Польшу на шестилетнее перемирие (сентябрь 1629 года). Девять месяцев он потратил на сбор кораблей, провизии, войск и союзников. 30 мая 1630 года он обратился к сейму с красноречивым и трогательным прощальным словом, словно предчувствуя, что больше не увидит Швецию. 26–28 июня его войска высадились на острове у Поморского побережья, и Густавус отправился навстречу славе и смерти.
Поскольку его дочь, наследница престола, была четырехлетним ребенком, он назначил регентом одного из самых выдающихся государственных деятелей той переполненной гениями эпохи — графа Акселя Оксенстьерна. Кристина позже описывала его: «В юности он много изучал и продолжал это делать, занимаясь делами. Его способности и знания о делах и интересах мира были очень велики; он знал сильные и слабые стороны каждого государства в Европе….. Он был честолюбив, но верен и неподкупен, хотя немного медлителен и флегматичен».10 У него была репутация молчуна, но ничего не сказать, особенно когда говоришь, — это половина искусства дипломатии. В течение двух лет он хорошо управлял Швецией, пока Густавус сражался на чужих полях. Затем, став регентом Кристины, он руководил армиями Швеции в Германии, а также делами внутри страны, и за эти двенадцать лет ни одна страна в Европе не имела лучшего правительства. В 1634 году он составил «Форму правления», в которой указал состав, полномочия и обязанности каждого ведомства в администрации; это самый ранний из известных примеров письменной конституции.