В издающемся за границей белогвардейском журнале «Дело России» была помещена статья за подписью «Славянофил». Вот, что рассказывает о подвигах чешских легионеров этот сочувствующий славянам, а стало быть, и чехам человек:
«Отойдя в тыл, чехи стали стягивать туда же свою «военную» добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием. Чего-чего только не было у чехов! Склады их ломились от огромного количества русского обмундирования, вооружения, сукна, продовольственных запасов и обуви. Не довольствуясь реквизицией казенных складов и казенного имущества, чехи стали забирать все, что попадало им под руку, совершенно не считаясь с тем, кому имущество принадлежало. Металлы, разного рода сырье, ценные машины, породистые лошади — объявлялись чехами военной добычей. Одних медикаментов было ими забрано на сумму свыше трех миллионов золотых рублей, из Тюменского округа вывезено огромное количество меди и т. д. Чехи не постеснялись объявить своим призом даже библиотеку и лабораторию Пермского университета. Точное количество награбленного чехами не поддается даже учету. По самому скромному расчету эта своеобразная контрибуция обошлась русскому народу во многие сотни миллионов золотых рублей и значительно превышала контрибуцию, наложенную пруссаками на Францию в 1871 г. Часть этой добычи стала предметом открытой купли-продажи и выпускалась на рынок по взвинченным ценам; часть была погружена в вагоны и предназначалась к отправке в Чехию. Словом, прославленный коммерческий гений чехов расцвел в Сибири пышным цветом. Правда, такого рода коммерция скорее приближалась к понятию открытого грабежа, но чехи, как народ практический, не были расположены считаться с предрассудками».
«К этому надо добавить, что чехами было захвачено и объявлено их собственностью огромное количество паровозов и свыше двенадцати тысяч вагонов. Один вагон приходился, примерно, на двух чехов. Понятно, что такое количество было им необходимо для провоза и хранения взятой с бедной России контрибуции, а никак не для нужд прокормления корпуса и боевой службы».
То же подтверждает и Будберг в своем дневнике. Вот что, например, он рассказывает:
«Надвигается какое-то чешское пленение. Осмелевшие австрийские дезертиры и наши бывшие пленные почуяли свою силу и садятся на наши шеи самым бесцеремонным образом при полном молчании и бездействии союзников».
«Когда к русскому генералу Дитерихсу, командующему чехами, обратились с жалобой, что чехи грабят, — рассказывает Будберг, — Дитерихс ответил: «И дальше будем поступать так же. У нас ничего нет, и взять нам неоткуда. Русского же нам жалеть нечего».
Ну, а как же относились к этому грабежу эсеры, меньшевики и прочие социалисты? На этот вопрос отвечает тот же «Славянофил»:
«Характерно, что социалистические военные части и высокие комиссары видели и знали все это… Но они стыдливо закрывали глаза, загадочно улыбались и бездействовали. Втайне же, за спиной, они всячески ублажали и поощряли чехов».
Немудрено, что чешские грабители и их высокие покровители до сих пор кормят подачками русских эсеров, приютившихся в Праге. Ведь эсерам дается только часть награбленного в Сибири при их же, эсеров, содействии.
Впрочем, грабили и командовали не одни чехи. То же делали в Сибири и на Дальнем Востоке и японцы и другие иностранцы. Все они мечтали превратить Сибирь — а за ней и всю Россию — в свою колонию, в которой они могли бы распоряжаться, как им угодно. При содействии русских генералов был выработан даже проект создания в Сибири русской армии, наподобие колониальных, цветных войск. Вот что пишет об этом Будберг:
«Хрещятицкий совсем ушел в японское лоно и родил проект подъяпоненной русской армии, где в каждом полку одна рота будет японская (на случай усмирения), а при каждом штабе будет японский комиссар. За иеиы можно додуматься и до этой гнусности… Сей генерал специализировался по провозу контрабандного спирта во Владивосток и назывался «спиртовозом».
«Невероятно печально, — пишет он в другом месте, — наше положение, когда жизненнейшие вопросы нашего существования решаются японскими, французскими и иными капиташками».
То же было и на юге России. Белогвардейские правительства жили подачками (а подачки даром не даются: иностранные капиталисты — люди расчетливые) со стороны западно-европейских империалистических правительств — Германии, Франции, Англии и т. п. Это не скрывали даже сами вожди белогвардейщины. «Войско Донское, это — проститутка, продающая себя тому, кто ей заплатит», — откровенно говорили в штабе Деникина. Недурен также ответ генерала Денисова: «Если войско Донское есть проститутка, то Добровольческая армия есть кот, пользующийся ее заработком и живущий у нее на содержании». Кроме того, эта Добровольческая армия и сама не брезговала брать подачки от французов и англичан.