- Думаю, она хорошо разбирается в людях, Ферр. В тебе же она разобралась, - сказал Нат, и задумавшийся было, Фердинанд смущенно улыбнулся и тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.
Натаниэль задумчиво посмотрел на медленно текущие по небу облака.
- Не знаю чем сегодня заняться. Вроде и планов нет никаких.
- А пойдём тоже к кузнецу? Я бы посмотрел, чего они там затеяли, у меня сегодня особо дел не запланировано.
- Что, так не терпится снова увидеть Эстер? – Ферр деланно сузил глаза, выражая недовольство, потом фыркнул в ответ. - А как же дети в церкви?
- Хм… - задумчиво протянул тот, - пройдём мимо рыбного рынка, попрошу Реви вернуться и посидеть с ними. Дети! – на улицу высыпало несколько любопытных мордочек. – Посидите немного в храме, чуть позже придёт Реви и присмотрит за вами. Закройте засов и никому не открывайте, пока не увидите его в окне и не услышите специальный знак – всё как мы учили. Понятно?! – строго вопрошал Фердинанд. В ответ получил нестройный хор положительных ответов от малышни.
Оставив еще немного наставлений малышне, и убедившись, что они всё правильно поняли, он убедился, что они смогли вместе запереть засов на дверях и отправился вместе с Натом восвояси.
Проходя мимо рынка недалеко от портового района, Ферр пообщался с одним из торговцев и, видимо, отпросил Реви на сегодня. Тот, прослушав наставления от своего наставника, умчался в сторону часовни. Натаниэль наблюдал за всем этим из тени навеса, купив себе тут же жареную рыбку и объедая её потихоньку. Фердинанд подошёл к нему и вместе они уже отправились к дому кузнеца, ловко лавируя в рыночной толпе. Уже подходя к нему, Нат заметил пару кошек, идущих за ним по пятам, вздохнул, глядя на недоеденную рыбку, и положил её на камень, оставляя угощение усатым разбойникам. Наконец они подошли к строению, из трубы на стене у которой щедро валил пар - кузница заработала на полную мощность.
В доме было довольно людно – оба мастера были здесь, Эстер, один из лучших кузнецов Ренара также присутствовал, а теперь еще и Фердинанд с Натаниэлем добавились в общую толпу. Деррек, кажется, был слишком поглощен мыслями о предстоящем процессе, так что его даже не особо волновало такое сборище.
Горн в кузне пылал, и в помещении было жарко – однако, кроме двух молодых людей это, казалось, никого не волновало. Над горном стояло металлическое корыто – и, как догадался Нат, в нём плескалось расплавленное серебро. От корыта отходил стержень из металла, который другим концом был погружён в прозрачную ёмкость с водой, которая от температуры стержня кипела, но в неё поступал ровный поток холодной воды. Подмастерье Ренара постоянно следил за тем, чтобы уровень воды оставался на примерно одном и том же уровне – между двумя чертами на ёмкости с водой. Ренар шёпотом объяснял им с Фердинандом принцип работы, пока Эстер передавала свои клинки Дерреку – за счет убывания воды при кипении и одновременном прибывании её из отдельного бака можно было понимать, поддерживается ли нужная температура в горне – если уровень воды повышается в колбе, значит нужно раздуть угли, если понижается – значит стоит поток воздуха в горн снизить. Нужная температуры была выше температуры плавления серебра и была выведена Дерреком когда-то опытным путём – при ней сталь начинается диффузия (увидев удивлённые лица друзей, Ренар сделал уточнение), то есть проникновение частиц серебра в металл клинка. Однако Деррек сперва провёл тесты на клинках Эстер, определяя температуру их плавления, так как клинок из плохого металла начал бы плавиться раньше и в итоге всё пошло бы насмарку. Именно поэтому процедура была довольно долгой – под каждый меч приходилось подбираться свою температуру, высчитывая её особым способом. Тем временем Деррек разъял рукояти сабель Эстер (которая вся издёргалась, переживая за свои мечи), взглянул на подмастерье, следящего за уровнем воды, на Ренара, готового перевернуть песочные часы для отсчета времени и медленно опустил клинок клещами в жидкое серебро. Натаниэль подумал, что, должно быть, подобная ёмкость с серебром в любом другом городе стоила бы просто баснословных денег – но в Алкене оно было повсюду, так что операция выходила не столь дорогой.
В песочных часах неспешно утекал песок, отсчитывая время до конца операции, и все в кузне затаили дыхание. Когда последняя песчинка упала вниз, Деррек начал медленно вытаскивать клинок из жидкого серебра, давая время ему полностью стечь с лезвия. В неверном свете горна было не слишком понятно, прошло ли всё успешно, но Эстер уже кажется всё поняла. Все вместе (кроме подмастерья, всё так же поддерживающего температуру в горне, чтобы серебро в чане не остыло) вышли на улицу, и послышались удивлённые вздохи – в лучах солнца лезвие сверкало совершенно по иному, металл выглядел чище, от сероватых отливов стали он стал ближе к белому цвету, сохранив зеркальность отполированного металла, но блестел ярче. Деррек придирчиво осмотрел лезвие - всё это время с начала операции он держал его клещами за самое основание, за хвостовик, и в конце сказал: «Неплохо получилось».