Где-то на середине улицы Фердинанд, пробирающийся первым, буквально лоб в лоб столкнулся с бараном. Баран, гордый владелец пары огромных красивых рогов, закручивающихся спиралью, подобного покушения на его статус хозяина отары не потерпел и решил дать бой конкуренту. Ферр, не желая, чтобы ему проломили череп, подпрыгнул и перелетел через барана, выполнив «прыжок через козла», Натаниэлю же пришлось срочно откатиться, чуть не попав по копытце другого животного.
Конечно же, стражи заметили выпрыгнувшего посреди отары человека и, не особо задумываясь, поспешили к нему.
- Наааат! – крикнул «монах». Тот понял, что их идея скрытного перемещения провалилась и теперь вместе они протискивались и перепрыгивали овечек, пытаясь убраться от преследования. Стражникам в броне прыгать было явно не с руки, и они, сыпля проклятиями, разгоняли овец как могли, пробиваясь сквозь отару. Наблюдавший за всем этим представлением гвардеец короля уже освободился от своих доспехов, забронировав какую-то попавшуюся овечку, и вскочил на спину ближайшему животному, ловко прыгая по спинам отары.
Натаниэль и Фердинанд наконец добрались до переулка, но им прямо на пятки наступал гвардеец короля. Но тут на его пути вырос огромный серый волкодав, спокойно взглянул в глаза человеку и гавкнул.
Эффект был просто волшебным – все овцы на улице вдруг пришли в движение и двинулись по направлению к городским воротам. Гвардеец, пытавшийся балансировать, в конце концов, просто упал, но, благодаря плотности потока отары, оказался на спине другой овцы, несущей его прочь от беглецов. Натаниэль и Фердинанд скрылись в лабиринте лачуг и домов Рыбного района.
Часть 2 – Старый новый знакомый.
Они подошли к старому деревянному двухэтажному дому, стоящему в глубине квартала практически у самой внешней стены города. Над зданием явно довлела печать времени – оно было покосившимся, яркие когда-то наличники на окнах давно выцвели и потрескались, сами же окна были забиты прогнившими и отсыревшими досками, так же как и дверь. Натаниэль вопросительно взглянул на Фердинанда, но тот в ответ лишь отрицательно покачал головой и стал обходить строение.
Сзади дома они обнаружили люк, который вёл в подвал дома. К нему вела слегка протоптанная дорожка, а мусор возле входа был убран, указывая на то, что здесь кто-то живёт. Фердинанд подошёл и постучал в створки люка. Тут же откуда-то снизу послышалось громкое: «Входите».
Друзья переглянулись, и Фердинанд решительно потянул на себя створку люка. Перед ними открылась утопающая во мраке широкая лестница, круто уходящая вниз, в конце которой было видно, как пляшут отблески огня свечи на полу. Спустившись вниз, они увидели подвал, довольно резко контрастирующий с общим состоянием дома – чистые полы с постеленным посередине комнаты слегка потрёпанным, но довольно толстым ковром, умывальник у левой стены с осколком зеркала, рядом печка, а у противоположной стены - широкая грубо сколоченная кровать, судя по светлому оттенку досок, совсем недавно собранная. На ковре посреди комнаты стоял стол со стулом, на котором и стояла толстая свеча в подсвечнике, а рядом стояла целая коллекция из деревянных фигурок – законченных и нет. Натаниэль пригляделся и поразился: это были изображения различных мифических существ из сказок, и выполнены они были с большим мастерством – во взгляде деревянного дракона не больше десяти сантиметров высотой сквозила вековая мудрость и печаль; величественный грифон был словно пойман в момент, когда его могучие крылья преодолевают притяжение земли; василиск с шестью лапами и огромными глазами будто готов кинуться на тебя в следующую секунду – эта фигура была больше других, и оттого впечатляла еще сильнее. Наконец Натаниэль перевёл взгляд на хозяина подвала – он был весьма крупным человеком, хоть и не крупнее Джека, в свободной простой одежде и совершенно лысым. Человек лежал на кровати, меланхолично смотря в потолок, и тьма не позволяла разглядеть его лицо. Фердинанд поздоровался, и здоровяк со вздохом сел на кровати - пламя свечи, наконец, осветило его лицо, и Натаниэль застыл на месте – это был охранник, стороживший двор в том самом злополучном доме, где он едва не погиб от рук (или когтей) угловатой тени.