— Все хорошо? — спросил он, слегка задыхаясь.
— Что ты сделал? — спросила Рей вместо ответа.
Она откинула голову ему на грудь, безуспешно силясь взять под контроль собственное тело: её трясло. И, как оказалось, вовсе не от страха.
«Больная. Больная. Больная на всю голову идиотка!»
Ей вдруг стало невыносимо стыдно от того, что Бен не понимает, какие мысли сейчас обуревают её.
«А вот нехрен было строить из себя недотрогу раньше. — Ругала она себя мысленно. — Не пришлось бы дрожать от желания, когда симпатичный парень разрезает тебе запястье ритуальным оружием, чтобы напоить кровью труп твоей собственной матери. Извращенка!»
Удивительно, но эта мысль отрезвила Рей. Глубоко вздохнув, она повернулась к мужчине.
— Все хорошо. Как ты это сделал?
Бен отпустил ее и, порывисто отступив, поднял одеяло, закутавшись в кусок ткани так, будто умирал от холода.
— Забрал твою боль и залечил рану. — Он поёжился под покрывалом, странно переступая ногами. — Но забыл, что слабею и должен экономить силы.
Рей некоторое время смотрела прямо на него, а потом склонила голову и прошептала:
— Спасибо.
Помолчала и повернулась к лежанке. Помимо следов свежей крови на губах и зубах, в мумии ничего не изменилось.
— Ничего не вышло?
Он ответил, стоило ей обернуться.
— Вышло. Она проснётся.
Он оторвал взгляд от трупа, глянув на Рей:
— У нас есть время. Я почувствую, когда она пробудится.
Рей вздрогнула, представляя себе эту встречу, но совладала с собой и сумела абстрагироваться от тяжёлых мыслей.
— Пойдём. Я есть хочу. — И пошла вон из комнаты, не оглядываясь.
Они добрались до кухни не проронив ни слова. Бен молча ждал, пока Рей заходила в спальню за аптечкой; все так же молча уселся на стул в кухне и уставился в пол. Рей поначалу тоже молчала, но потом отчаялась и начала напевать популярную мелодию без слов. Пока кипятила воду, забрасывала макароны, тёрла сыр и открывала консервы, делая некое подобие салата из подручных продуктов, — успела перепеть весь заслушанный до дыр альбом любимой группы, — когда Рей только устроилась на работу, то немного сэкономила и купила подержанный плеер и вожделенный CD. Слушала его на репите так долго, что запомнила все двадцать песен наизусть. Теперь они пришлись ко двору.
Когда все было условно готово, Рей, наконец, прервала молчание.
— Ты в порядке?
Бен молча кивнул.
— Есть будешь?
Пожатие плечами вместо ответа. Рей закатила глаза.
— Бен, давай я тебя перебинтую, и мы поедим.
Он снова только плечами пожал.
Рей молча подошла, стянула с него одеяло, заставив встать. Осмотрела обширный кровоподтёк под грудью, поцокала языком, потрогала пальцами рёбра, отмечая его реакцию на то или иное касание. Заставила развести руки в стороны и велела выдохнуть. Принялась бинтовать, то и дело напоминая, чтобы не забывал расслаблять диафрагму, после каждого вдоха. Закончив, спросила невпопад:
— Что с тобой?
Он долго молчал, а потом плюхнулся обратно на стул, застонав сквозь зубы.
— Это тело доставляет мне беспокойство. Я не понимаю, как интерпретировать то, что ощущаю.
Рей села напротив и взяла его за руку. Подождала, пока он поднимет на неё глаза. Приложила его пальцы к своему виску и велела:
— Смотри, пока можешь. Спрашивай, я отвечу.
Бен расширил глаза и попытался что-то возразить, но она не дала ему ничего сказать.
— Бен, нам нужно понимать друг друга. Тебе нужно понять, что значит «быть человеком», пока мы не разобрались с сектантами. Я не хочу учить тебя как пользоваться туалетом, есть, пить, зачем надевать одежду… — она замялась, — и вообще. Смотри, Бен.
Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза, касаясь и другой рукой виска. Помедлил и уверенно взял её голову руками, устроив большие пальцы на лбу, слегка, — неосознанно даже, — поглаживая, и мягко надавил. В эту же секунду, Рей снова провалилась во тьму со змеями. Все повторилось: пространство без конца-края, бессчетные змеиные тела, обвивающие её тело.
Как и в первый раз, ей было страшно. Это чувство выворачивало наизнанку, побуждало сопротивляться…
— Рей. — Услышала она немного обиженный голос у себя в голове. — Ты сама предложила посмотреть. Твоё сопротивление выматывает меня. Если ты передумала, я уйду.
Рей распахнула глаза навстречу темноте.
— Останься. Только змей забери.
Страх отступил. Осталось только раздражение и ощущение щекотки. Везде.
— Не могу. — Рей показалось, что он говорит с улыбкой. — Твой разум так воспринимает моё присутствие. — Она услышала приглушённый смешок. — Это твоя фантазия. Я нахожу её, кхм, забавной.
Рей разозлилась. Сконцентрировалась и представила, что змея всего одна. Получилось ещё хуже: вместо змеиного клубка, объявился здоровенный питон. Который бесконечными кольцами обвивался вокруг неё.
— Зачем ты представляешь, что я прикасаюсь к тебе буквально всем телом? — Теперь его голос звучал озадаченно. — Это вовсе не обязательно для чтения памяти и мыслей. Ты можешь представить меня бестелесным или в той форме, в которой я сейчас нахожусь. — Голос, чей обладатель все ещё стискивал её собой от кончиков пальцев и до шеи, теперь звучал насмешливо. — Человеком я, тебя, кажется, не так пугаю. Кстати, в своей изначальной форме я выгляжу совсем иначе. — Он пофыркал раздраженно. — То, что ты представляешь себе, на змея вообще не похоже!
Рей разозлилась сильнее, стараясь не думать, чем закончится этот, во всех отношениях странный сеанс экспресс обучения, если она представит его человеком. Но вместо того, чтобы придавать ему очередную нелепую или смущающую форму, она вдруг ухмыльнулась и растворилась сама, став непрекращающимся потоком картинок, информации, знаний, воспоминаний… Она транслировала все, что знала про строение, работу и потребности человеческого тела, а также о том, как их удовлетворять, запнувшись, номинально показала разницу между мужчинами и женщинами.
Объяснила различия между эмоциями, чувствами и их значение.
— Теперь будешь знать, что еду мою ты уничтожил в гневе, а я из-за этого расстроилась.
Он не успел ничего ответить, и Рей показала, как люди взаимодействуют между собой, — социально приемлемые нормы поведения. От элементарной связки «спасибо-пожалуйста», до тех случаев, в которых нужно просить прощения. Чувствуя, что он не понимает до конца, постаралась перейти к понятиям добра и зла, но, внезапно осознала, что выдыхается. Картинки стали размытыми, информация обрывочной… Рей, будто сквозь толщу воды, услышала шипение, а потом вдруг очнулась.
Как получилось так, что они оба сползли на пол со своих мест и стояли на коленях друг напротив друга, Рей не понимала. Он был так близко, что девушка могла чувствовать его дыхание на своём лице. Бен все ещё держал её голову в своих ладонях. Его веки трепетали, зрачки под ними двигались, будто он просматривал что-то. На лбу выступила испарина. Рей неосознанно потянулась и вытерла ему лицо рукавом. Он вздрогнул, распахнув глаза, и тут же отпустил её. Рей без сил опустилась на пол, и откинула голову на сиденье стула.
— Можно, теперь я тебя кое-о чем спрошу? — Проговорила после паузы.
Услышав невразумительное ворчание в ответ, приоткрыла один глаз и усмехнулась: Бен сосредоточенно ощупывал собственный забинтованный торс, видимо, прислушиваясь к ощущениям. Подождала, пока он обратит на неё внимание и задала свой вопрос.
— Почему ты принял именно эту форму?
Он ответил сразу же, не чувствуя подвоха:
— Этот образ, — единственный в твоём сознании не был связан с негативом. Мне показалось, что взаимодействовать с этим человеком тебе будет проще.
Рей гадко ухмыльнулась и, потянувшись, встала на ноги. Молча наложила еды в две тарелки. Одну протянула ему, а с другой устроилась верхом на стуле, насмешливо глянув на него сверху вниз.