— А теперь, используя полученные знания, попробуй понять, какие именно эмоции я испытывала в отношении выбранного тобою образа. — Рей нарочно скопировала его чопорные интонации, чтобы не выдать себя. Но все-таки хихикнула приглушённо, когда он послушно задумался, нахмурившись. А когда он резко покраснел, вскинув на неё глаза, расхохоталась, едва не свалившись со своего насеста.
— Скажи это. Я хочу услышать это от тебя, Бенни. — Пролепетала, держась в сидячем положении из последних сил. И снова расхохоталась до слез, когда он слегка отодвинулся от неё и проговорил едва слышно:
— Желание. Страсть.
Рей хохотать прекратила так же резко, как и начала.
— Именно, Бен. Ты воплотил мою сексуальную фантазию. — Проговорила с нажимом, облизываясь.
Бен ещё чуть отодвинулся, вцепившись в свою тарелку так, будто боялся, что Рей сейчас бросится на него и начнёт насиловать. Насладившись местью, — а вот не нужно было меня так пугать в самом начале! — Рей мягко улыбнулась ему, и принялась за еду.
— Не переживай, Бен, фантазия перестаёт быть сексуальной, вызывать страсть и желание, когда воплощается и заявляет, — Рей проглотила кусок и фальшиво пропела, — «Мне не нужна твоя жизнь, мне нужна твоя смерть!» Так что бросаться на тебя и приставать я не буду. Я просто хотела, чтобы ты знал.
Девушка принялась сосредоточенно жевать, стараясь не обращать внимания на замершего на полу мужчину. От него прямо-таки фонило смущением, неловкостью… раскаянием.
— Прости. — Он прокашлялся. — Прости Рей. Я не знал.
Он выглядел таким потерянным, что ей стало даже немного жаль его. Да, он взял её самое личное и интимное, образ человека, который никогда не обижал её, того, с кем ей было хорошо, — и превратил в самый страшный кошмар. Да. Но он не знал… Рей внезапно стало грустно. Она призналась себе, что и сама до конца не понимала, зачем рассказала ему о том, что за обличье он опрометчиво принял: любовника, которого у неё никогда не было. Она заметила, что он все ещё смущённо смотрит на неё и, усмехнувшись, сказала, меняя, наконец, тему:
— Бен, ешь. Когда остынет, будет совсем невкусно. — И дождавшись, когда он, осторожно принюхиваясь, примется за еду, держа вилку, как маленький ребёнок, впервые взявший в руки прибор, продолжила, — Когда поедим, я пойду спать, если ты не против. — Он только покачал головой, тщательно пережевывая, а Рей, вдруг стало интересно. — А ты спать будешь?
Он едва не подавился едой, а откашлявшись, со смесью потрясения и насмешки уставился на неё.
— Рей, я сплю дольше, чем существует этот мир. — Он фыркнул, надменно усмехнувшись. — Ты думаешь, я не выспался?!
***
Но именно его, мистера-я-и-так-слишком-долго-сплю, Рей обнаружила утром в кровати рядом с собой, сладко сопящим ей в шею. Змеиное естество давало о себе знать — он умудрился обхватить её, и прижать к себе, используя все доступные конечности. И Рей бы посмеялась над тем, как внезапно реализовались его собственные насмешки, если бы не свидетельство его человечности, а точнее мужественности, явственно упиравшееся ей в поясницу. У древнейшего вечноспящего змея, абсолютной сущности, чьё пробуждение может уничтожать миры, был утренний стояк. Рей честно старалась не засмеяться. Но у неё ничего не вышло. Только когда он вздрогнул и заозирался, резко просыпаясь, она воспользовалась моментом, выкрутилась из его объятий и, подхихикивая понеслась в ванную, чтобы успокоиться и привести себя в порядок подальше от него.
— Надеюсь, ты не станешь спрашивать меня, что с этим делать! — Пробормотала Рей, немного резче, чем следовало, захлопнув за собой дверь полуразрушенной ванной, где макароны не висели разве что на потолке. Это ненавязчивое напоминание о вчерашних событиях, заставило Рей снова истерически захихикать. Она давилась смехом, пока не вспомнила о главном: вот-вот должна была ожить её мать, которую ещё нужно было уговорить помочь остановить смертоносный ритуал. И постараться сделать так, чтобы на следующее утро шарик все ещё продолжал вертеться. Но уже без неё.
От этих мыслей Рей стало так горько, что вдруг малодушно захотелось вернуться обратно в постель, к мужчине своей мечты и его утренней эрекции.
========== Парк ==========
Комментарий к Парк
The August Sun - за прекрасную обложку к фику. Спасибо огромное, очень атмосферно и вдохновляюще!
Ну, а песню, вы, наверняка узнаете. Люблю ее.
Рей закончила с утренней мыльно-рыльной рутиной, и вышла. Бен ждал ее у двери ванной. Взъерошенный, задумчивый и заспанный — обычный. Засмотревшись, Рей умудрилась споткнуться о порог, и с девчоночьим визгом отправиться в полет, закончившийся аккурат на его обнаженной груди. Бен подхватил её рефлекторно, поставив прямо, а Рей только и успела, что отвести глаза, заливаясь краской с ног до головы: секунду назад единственным, о чем она могла думать, было «если я сначала лизну его, а потом укушу, он же все равно не поймёт, что я делаю».
— Д-доброе утро. — Пробормотала, глядя в сторону, но все же, заставила себя посмотреть на него, и даже нетерпеливым жестом стряхнула с плечей его ладони. — Будешь кофе?
Бену потребовалась секунда, чтобы прийти в себя и он сделал шаг в сторону, пытаясь обойти ее.
— М-м-м.
Он казался растерянным, но явно старался, чтобы она этого не заметила. Рей усмехнулась и закатила глаза.
— Попробуешь. Не понравится, не будешь пить.
Она сделала шаг назад, не отрывая от него глаз.
— Смотри. Вот переключатель воды в душе, — горячая и холодная. Вот мыло для тела, шампунь для волос. — Рей указывала то на один предмет, то на другой, закусив губу: судя по его сосредоточенному выражению лица, он бы смертельно обиделся, если бы она засмеялась. — Вот зубная паста и новая зубная щетка.
Бен кивнул и шагнул вперёд, и Рей пришлось буквально протискиваться мимо него к выходу из ванной. Спустя несколько стыдных мгновений, она, наконец, оказалась в коридоре и решительно захлопнула за собой дверь, чувствуя, как пылают щеки. Бормоча про себя проклятья, побрела в кухню — варить кофе и готовить завтрак. Пригодными для быстрого приготовления оказались только яйца, — и уже разбивая последнее на сковороду, Рей осознала иронию и расхохоталась. Посмотрим, как Великому змею понравится любимое лакомство змей обычных!
Пофыркивая, Рей поставила сковороду на медленный огонь и пошла рыться в хозяйских завалах в поисках одежды для Бена: еще одна жесткая стыковка с его обнаженной грудью, — и она за себя не ручается.
В том что яйца подгорели, её вины не было. Просто ей ещё не доводилось сталкиваться с электрическими плитами и тонкостенными сковородками. Так Рей успокаивала себя, распахивая настежь окна на кухне, чтобы хоть как-то разогнать тяжелый сизый дым, что оккупировал помещение.
Выбросив сковороду вместе с намертво пригоревшей яичницей, Рей, грязно матерясь в голос, заметалась по квартире, открывая все окна и двери. Закончив, угрюмо сунула выскочившему на запах Бену в руки кофту, и буркнув «поедим на улице, я угощаю», вышла из квартиры.
Дождавшись, пока он натянет на себя безразмерную (похоже, все же женскую, но единственную, что могла сойти за большого размера унисекс) кофту, которая делала его похожим на художника, и выйдет за ней, Рей заперла проклятую квартиру и загрохотала башмаками вниз по лестнице, страшно злясь на себя. Она увлеклась, перебирая чужие вещи, а найдя небольшой рулончик денег, любовно припрятанный в углу шкафа, и вовсе забыла о еде на плите. Хорошо, хоть кофе поставить не успела: ей еще возгорания не хватало.
Выскочив на улицу, Рей вдохнула воздух полной грудью и даже зажмурилась на секунду: она всю жизнь ненавидела этот город, считала себя клиническим социофобом, но именно сейчас, в эту секунду, для неё не было ничего прекрасней. Свежий, хранящий едва различимые нотки озона после ночной грозы, воздух, пробуждающееся к жизни сердце мегаполиса — лёгкая вибрация проезжающего метро под ногами, далекие гудки машин, что низкими духовыми вплетались в скрипичные трели птиц в парке неподалёку… Это было прекрасно!