Сестрёнка сумела удивить: после предыдущей скоростной болтовни никак не ожидал услышать от неё серьёзный и обстоятельный рассказ о жизни. Окружающая действительность была описана ею с лекторской неторопливостью. Примерно за два часа беседы многое узнал о местных реалиях, но самое главное – куда же всё-таки занесло моё сознание. Малявка не только текущие месяц и год назвала, а даже сегодняшнее число, чем меня просто поразила. Кто бы мог подумать, что девчушка десяти лет от роду, из глухой сибирской деревни царской России, знает точную календарную дату. Например, в две тысячи двадцатом году, из которого я провалился, её не всякая десятилетняя назовёт, а уж про этот одна тысяча восемьсот шестьдесят седьмой вообще молчу. Тут крестьяне, бывает, и о столетии понятия не имеют.
Да-а… попал ты, Саша. Конкретно попал. Хотя не стоит Бога гневить, могло быть и хуже. Сложись линии судеб иначе – и отмахивался бы ты сейчас дубиной в «гламурном» облике неандертальца от какого-нибудь саблезубого кошака или вприпрыжку от орков по долинам и по взгорьям улепётывал. Ну… если с такого ракурса на проблему взглянуть, то она уже и не слишком страшной смотрится. Но всё равно это первое августа запомнится надолго.
Вот что судьба, или кто там поспособствовал моему попаданию, хочет сказать? Давай, Сашок, выпрямляй загибы истории, гони Россию пинками в светлое будущее? Ха-ха два раза! Щас порву жопу на три части и рвану в Питер императора уму-разуму учить. Не, ну засунули бы меня сразу в Александра II или Александра III, я бы сбацал путёвый квест. А так… Что прикажете делать крестьянскому пацану из таёжной деревушки на двенадцатом году его жизни?
Или вы намекаете на пятидесятишестилетнего вселенца? Так он не семи пядей во лбу, тщательнее следовало кандидата выбирать. А я? А что я? Да, инженер, но высоких должностей никогда не занимал и уже лет девятнадцать на крупных заводах не работал. Да, в армии снайпером в спецчасти служил, но простым сержантом. Да, люблю оружие и отлично стреляю из любого. Постоянно палил в своё удовольствие из всего, что имелось, а у меня много чего имелось. Но у простого стрелка, пусть даже самого лучшего, мало шансов изменить будущее. Окончив институт, я работал в оборонке, на производстве артиллерийских орудий; эти знания, конечно, пригодятся, но кардинально на ход развития государства вряд ли повлияют.
А в последнее время я в основном огранкой драгоценных камней занимался, пять лет назад организовал заводик по выпуску ювелирных украшений. Постепенно и сам кое в чём поднаторел, некоторые говорили, талант к ювелирному делу пробуждается. Льстили, наверно. И как с этаким жизненным багажом, чёрт возьми, историю менять? Мне хотя бы до той же долбаной революции дожить, уже рад буду.
Разумеется, я в состоянии организовать кучу всяких разных интересных производств, но для этого нужны деньги, гроши, тугрики. Где их взять? Стать алмазным королём? Застолбить кимберлитовые трубочки в Якутии? А я не помню, где они находятся, хоть и летал туда несколько раз. И в Архангельской области побывал, и по уральской земле вдоволь побродил. Не-е, на карте-то я ткну пальцем в примерный район расположения рудников и приисков, только вот на вопрос об их точных координатах память услужливо посылает меня на три буквы. Даже инженером мне никуда не пойти, и дело тут не в возрасте: переучиваться надо, в девятнадцатом веке технологии другие.
Пока, развалившись на шкурах, я предавался горестным раздумьям, а после немного подремал, Машка успела испечь хлеб и картошку отварить. Потом и ведьма пришла. Правда, зря я её так называю. Сестрёнка сказала, она очень хороший человек и знахарка прекрасная, меня больше недели словно родного выхаживала. При этом единственная хозяйка землянки и всей поляны, а зовут её баба Софа.
Начались сборы на стол – как говорится, что Бог послал. Из пояснений Машки я понял, что с едой у нас дома дела обстоят хреново. Мой новый папаня устроил для семьи раздельное питание: он со старшими сыновьями ест из одного горшка, а мать и мы с сестрой – из другого. Догадайтесь, в чьём горшке есть мясо, а в чьём – нет. И ладно б одно мясо, так мы обычно капусту с водичкой лопаем, закусывая куском хлеба. При этом маманя сложившийся порядок во всём поддерживает: как же, мужики работают, устают, а мы фигнёй страдаем. Братья, кстати, порядком старше: Гнату восемнадцать лет, Фёдору недавно пятнадцать исполнилось.
Отец, ко всему прочему, бывает, напившись, бьёт меня. Хотя чего это тельце бить, дал щелбан и пинка – всё, можно хоронить. Братьям и матери тоже достаётся, но меньше. Машку, слава богу, не трогает. Надеюсь, и дальше так будет, иначе я… нэ увэрэн, что правильно отрэагирую. Не, я понимаю, домострой и прочая хрень, но не припомню, чтоб детей в крестьянских семьях голодом морили. Естественно, когда голод у всех в округе – взять, например, девяностые годы этого столетия или тридцатые следующего, – происходили и страшные вещи, даже ели детей. Но здесь, насколько я смог оценить, живут довольно сытно; во всяком случае, никто не голодает. А наша семья зажиточной считается. Зачем тогда, спрашивается, нас гнобить?