После приезда В. Тышкевича в Москве начались предприниматься меры для выяснения действительных намерений своего западного соседа относительно Ливонии. В ВКЛ летом 1559 г. было отправлено посольство Романа Пивова. Оно имело, судя по его «наказной памяти», явные разведывательные цели. Московского царя интересовала внутриполитическая ситуация в соседней стране, и в особенности — намерения ВКЛ по отношению к Ливонии. Хорошо видно, что в Москве были обеспокоены отказом ВКЛ от антикрымского союза и требованием остановить войну в Ливонии.
Руководство ВКЛ оказало Р. Пивову крайне холодный прием. Московскому посольству не давали продовольствия, господарь не позвал посла на торжественный обед, привезенные подарки были возвращены назад. За три недели, проведенные в Вильно, московитов не выпускали за стены посольского двора. 31 июля 1559 г. Сигизмунд Август выдал московскому послу грамоту, давая тем самым понять, что его миссия завершена. Таким образом, поставленных задач это посольство не выполнило59.
Для московского правительства такой результат посольства был в определенной степени неожиданным. Делалось очевидным, что позиция литвинов является твердой и просто так они от Ливонии не отступятся. Заметим, что резкое обхождение с московским посольством состоялось незадолго до начала вального сейма ВКЛ. На наш взгляд, именно летом 1559 г. было принято окончательное решение активизировать политику в Ливонии. Холодный прием московского посольства стал тому прологом.
Приостановление в марте 1559 г. военных акций Московского государства в Ливонии дало ливонцам необходимое время для поиска внешней помощи. В Вильно решили изменить свое отношение к отчаянным просьбам ливонского руководства о помощи, учтя урегулирование своих отношений с Крымским ханством. Однако перед Великим княжеством стояли серьезные внутренние проблемы. Вмешательство в ливонский конфликт угрожало войной с Московией и требовало значительных военных и финансово-материальных ресурсов. Также важно было знать мнение шляхетской общественности о перспективах участия BKJ1 в борьбе за прибалтийские территории.
Для принятия решения в апреле 1559 г. Сигизмунд Август снова советуется с радными панами BKJI. Он сообщает, что орденский магистр соглашается передать под власть BKJI четыре замка на московской границе. Господарь просит взвесить все «за» и «против», так как вмешательство в ливонские дела может спровоцировать войну с Московией Беспокоясь за состояние казны, Сигизмунд Август в то же время основывается на мысли, что если сейчас княжество будет равнодушно наблюдать за событиями в Ливонии, то после окончания перемирия в 1562 г. Московия может ударить с северной стороны, воспользовавшись удобным ливонским плацдармом61. В этих обстоятельствах ввязывание в ливонский конфликт было предрешенным. Господарь требовал обсудить, как лучше обеспечить оборону Полоцка и Витебска — важнейших стратегических пунктов на северо-востоке ВКЛ, и ускорить выплату чрезвычайных налогов, которые надлежащим образом еще не были собраны.
Окончательно дело участия ВКЛ в Ливонской войне сдвинулось с места в августе 1559 г. На вмешательство в ливонский конфликт было получено согласие вального сейма ВКЛ. Он целиком поддержал инициативу правительства, согласившись на сбор новых земских налогов. Энтузиазм шляхты был вызван прежде всего возможностями приобретения новых земельных владений в Ливонии62. На сейме также было выражено согласие на участие шляхты в военных походах для защиты Ливонии. Таким образом, литовская шляхта позитивно оценила инициативы руководства страны.
Летом 1559 г. Вильно посетил магистр Ливонского ордена Готард Кеттлер. Результатом этого визита стало заключение 31 августа 1559 г. договора, по которому территория Ливонского ордена переходила под личную защиту Сигизмунда Августа. Литвины обязывались оборонять Ливонию от нападений московского неприятеля и отобрать захваченные им ливонские земли на северо-востоке страны. Взамен они получали в качестве залога юго-восточную часть территории Ливонии с замками Бовска, Розитен, Люцен, Динабург и Зельбург. После окончания войны орден имел право выкупить эти земли за большую денежную сумму. До окончания срока московско-ливонского перемирия в октябре 1559 г. литвины должны были выслать в Москву посольство с уведомлением о переходе Ливонии под протекторат ВКЛ и требованием прекратить военные действия. В этот же срок в переданных замках должны были разместиться литовские гарнизоны. Определение границ между BKJT и Ливонией откладывалось до окончания войны. На таких же условиях через две недели к Виленскому договору присоединился рижский архиепископ Вильгельм, отдав в качестве залога замки Мариенгаузен и Леневард, а также дворы Лобань и Бирзен63.
Когда в ноябре 1559 г. Москву посетил гонец из ВКЛ Андрей Иванович м, в Кремле уже знали о подписанном между ВКЛ и Ливонией договоре. Любопытно, что литовский гонец был встречен согласно дипломатическому церемониалу: его подарки были приняты, царь позвал его к столу и т. д. Очевидно, в Москве не хотели испортить отношения с ВКЛ, не выяснив его намерений.
В официальной господарской грамоте упоминались лишь «порубежные обиды». Пересчитывая нарушения границы, совершенные московитами, Сигизмунд Август предлагал 1 февраля 1560 г. встретиться на границе судьям и комиссарам обоих государств для обсуждения этих жалоб.
Ливонский вопрос поднимался только на полуофициальном уровне. 7 декабря 1559 г. А. Иванович встречался с руководителями российской внешней политики И. Висковатым и А. Адашевым. Литовский гонец передал слова канцлера ВКЛ Н Радзивилла Черного с просьбой к боярам, чтобы «государей сводили на добрую склонность к любви, доколе лихо не начнетца» 65. При этом Радзивилл подчеркивал миролюбивые намерения Сигизмунда Августа В Москве с недоверием отнеслись к словам посла66. А. Адашев, передавая позицию Ивана IV, высказался следующим образом: «Король ныне вступился государя нашего в данную землю Ливонскую; и толко король того дела не оставит, и за то без кровопролитья быти не может» 67. Таким образом, литовской стороне предлагалось отказаться от участия в решении ливонской проблемы ради сохранения нормальных отношений с Московией.
Скорее всего, руководство ВКЛ через посольство А. Ивановича желало выяснить позицию московитов в связи с изменением ситуации в Ливонии. Возможно, этим шагом оно хотело выиграть время для размещения своих гарнизонов в Ливонии.
Не дождавшись возвращения А. Ивановича, руководство ВКЛ послало в Москву Мартина Володковича68. В грамоте Сигизмунда Августа была конкретно определена позиция ВКЛ по ливонскому вопросу. Ее кратко характеризует следующая фраза обращенная к Ивану Грозному: «Што колвек против Ифлянтом почнеш, то нам, брату своему и панству нашому чинити будешь, кгды в той земли на певных замъкох гетьманы, старосты и люди наши розсказують, и ты бы брат наш правячи нам по доконъчанью, войск своих в тое панство нашо не всылал» 69. Литовские власти делали акцент на том, что ливонцы добровольно и по собственной инициативе перешли под опеку ВКЛ. В то же время отмечалось, что о «данничестве» Ливонии раньше ничего не было известно, что развязывание военных действий в Ливонии является несправедливой акцией, не имеющей ни морального оправдания, ни юридическо-документального обоснования. Литвины ссылались на события 1557 г.: когда Сигизмунд Август выступил против Ливонского ордена и заключил с ним Позвольский договор, Москва никак не отреагировала на этот факт. Вообще, события 1557 г. под Позволем выставлялись как акт подданства ливонцев Литве. Сигизмунд Август в грамоте предлагал Ивану IV вывести войска и «не воевать больше ливонские земли», не нарушая тем самым перемирие с ВКЛ. При этом он заверял, что данное перемирие, обязующее стороны до 1562 г., будет сохранено. Более того, руководство ВКЛ не отказывалось от идеи совместной борьбы с «неверными»70.