Тяжело вздыхаю и понимаю, что пора уходить. Вот только почему-то меня неотрывно тянет еще хотя бы раз обернуться и посмотреть на Витю. Это желание не дает мне двинуться с места и покинуть эту квартиру. Пусть это и мелочь, но вопреки всему мне кажется, будто время, проведенное тут, только усугубляет положение. Мне пора идти. Вот только почему я так и не могу сделать хотя бы маленького шага вперед? Борюсь с этим желанием, но все равно проигрываю. Это утро делает меня слабым.
Витя все еще спал и явно не заметил, что я оделся и собрался уходить. Его ресницы слегка подрагивали, а губы казались все еще влажными и покрасневшими от поцелуев. Оголенное тело было лишь наполовину прикрыто одеялом, из-за чего выглядело непристойно и горячо. Но больше всего меня удивило другое. Сейчас, пребывая в сладком мире сна, Витя выглядел совершенно иначе. Обняв одной рукой подушку и тихо дыша, от чего его грудь то и дело вздымалась, он предстал передо мной совершенно иным. Стоило мне только посмотреть на его лицо, как чувство раздражения тут же исчезало, а вместо него по телу распространялось удовлетворение. Странное и совершенно непривычное для меня ощущение.
Как можно тише подхожу к парню и сажусь около него на кровати. Легким движением убираю одну прядь с его лица, не в силах оторвать взгляда от подрагивающих ресниц Вити и его покрасневших губ. И почему сейчас, когда я знаю, что ты меня не увидишь и не узнаешь о том, как я тайно смотрю на тебя, ты мне кажешься совершенно другим? И почему я так волнуюсь? Смешно. Не поверишь, сердце в груди начинает стучать быстрее, стоит мне только прикоснуться к тебе. Даже волнуюсь немного. Идиотская ситуация, дурацкие чувства и невыносимое волнение. А ты просто спишь и даже предположить не можешь, о чем я думаю.
Провожу рукой по его волосам и делаю то, чего сам не ожидал от себя. Наклонившись, я накрываю губы Вити своими. Поцелуй получается таким коротким и практически невесомым, но от этого он не становится менее сладким. Наоборот, этот поцелуй навсегда останется в моей памяти, ведь его я не открыто забрал, как обычно привык делать. Этот поцелуй я украл, надеясь, что Витя никогда об этом не узнает. Отстраняясь от парня, закрываю лицо в ладонях и тихо шиплю. Черт, какой же я идиот! Лучше бы я сломал ему руку или попытался выбить пару зубов. Это было бы больше похоже на меня. Откуда вообще в моей голове взялись эти слишком розовые мысли? Прям тошно от них.
Саркастически улыбаюсь и наконец встаю с кровати, хоть это и стоит мне огромных усилий. Черт, ну почему этот ублюдок кажется таким притягательным, особенно когда он голый лежит передо мной в кровати?
На тумбочке в спальне нахожу блокнот и ручку. По пути в зал пишу на одном листе: “Счастливого пути, ублюдок. Мы хорошо развлеклись, но я надеюсь, что больше никогда не увижу тебя больше». Буквы получаются неровными и кривыми, но, дописав последнее слово, я чувствую себя немного лучше. Пожалуй, в своей прощальной записке я хотел бы написать побольше, но самое важное уже сказано. Надеюсь, мы и правда больше не увидимся.
Вырываю лист, на котором я написал эти строки, после чего кидаю его на один из чемоданов. Как же меня раздражает только один их вид! С удовольствием выкинул бы их из окна.
Около двери еще раз ненадолго останавливаюсь, но уже не оборачиваюсь и даже не думаю о том, чтобы вернуться. Все так, как я и написал. Развлеклись мы неплохо, но дальнейшее наше общение будет лишним и никому не нужным. Осталось лишь последнее, что раз и навсегда оборвет все наши договоренности и связи. Мы станем никем друг другу. Достаю телефон и захожу на сайт. Быстро пишу несколько прощальных сообщений некоторым людям и удаляю свой аккаунт. Несколько нажатий кнопок, и Лития больше нет. Другого меня больше нет. Непривычно. В это сложно поверить, но я выполнил условия договора и уверен, что это того стоит. Больше нас ничего не связывает. Нет Лития или Мэрива, и нет этого идиотского спора. Больше нет нас.
Еще пару долгих секунд стою на пороге, после чего открываю дверь и выхожу из квартиры. На лестничной площадке закрываю дверь и по ступенькам спускаюсь вниз.
Солнце еще полностью не взошло, и на улице было совершенно пусто. Зеленая трава покрыта каплями инея, а ветви деревьев то и дело еле слышно шелестят от дуновения ветра. Мощусь от утренней прохлады и иду к дороге.
«Мы больше не увидимся», – звучит в голове настойчивый голос. Постепенно шаг становится быстрее, и я уже не могу понять, бегу я или все еще иду. Местность меняется, оставляя позади жилые дворы и открывая передо мной пустой тротуар.
«Он уезжает», – не успокаивается мое сознание и твердит в такт тому голосу. Воздуха начинает не хватать, и в боку неприятно покалывает. Но я не останавливаюсь, чувствуя, как внутри разгорается злость и негодование. С силой сжимаю зубы и шиплю несколько ругательств, после чего бью ногой недалеко стоящую скамейку. Жутко больно, но эта боль не отрезвляет. Она делает только хуже. Гнев бушует внутри, как ураган, сердце бешено стучит, а в голове что-то пульсирует.
— Блядь, хочешь уехать – уезжай! — шиплю, сжимая ладони в кулаки. Я знаю, что Витя не услышит моих слов, но остановиться уже не могу. — Мне похер! Надеюсь, я больше не увижу твоего ублюдочного лица! — кричу в пустоту и еще раз бью скамейку, надеясь, что это хоть немного сможет усмирить мою ненависть. Нога болит просто зверски, а в голове так ничего и не прояснилось.
Вновь хочется кричать во весь голос, проклинать парня и разбить этот мир к чертям, но вместо этого я просто прислоняюсь спиной к забору и глубоко вздыхаю. Замечаю, что внутри еще засело чувство тоски, которое только сейчас дало о себе знать.
— Мне все равно. Хочешь – уезжай, — вновь шепчу в тишину и закрываю глаза. Мне нужно успокоиться.
***
«Никогда и никому не уступай. Это может однажды вылезти тебе боком». Эти слова знакомы тебе с детства, ведь именно они практически сформировали твой характер в то время, когда ты, еще будучи маленьким мальчиком, раз за разом слушал поучительные лекции отца, в которых то и дела проскальзывали эти слова, пусть даже и в другом звучании и подтексте. И в жизни ты раз за разом следовал этим словам, которые стали для тебя уже строжайшим правилом. Никогда и никому не уступать. Желая что-либо, ты добивался этого и не уступал никому. Конечно, это требовало немало хитрости и сил, но, в конце концов, научившись не уступать, ты научился добиваться всего своим умом и при этом ничего не терять.
Тогда почему, следуя этому правилу всю свою жизнь, вчера вечером ты впервые уступил другому человеку? Кирилл ворвался в твою квартиру так же резко, как и во всю твою жизнь. Он пронесся, будто ураган, и, вызывая самые противоречивые чувства, свел на нет множество твоих идей, планов и размышлений.
Кирилл всегда был грубым и надеялся лишь на собственную силу. Он не мог сдерживать себя и в любой момент мог сорваться, прибегая к насилию. Опасный и неуравновешенный. Общество не таких людей ты предпочитал, но почему-то мысли о нем засели в твоей голове и не давали покоя, а всякий раз, когда ты его видел, ты становился более живым, будто этот юноша мог прибавить в твою жизнь больше ярких красок и интересных событий.
Как бы там ни было, вчера ты впервые уступил, и Кирилл воспользовался этим, совершая то, на что ты сам бы никогда не решился. Ну конечно, этот темноволосый ублюдок всегда делал то, что хотел, и брал то, что желал. А ведь ты сам поклялся, что никогда не сдашься ему так просто.
Сейчас, лежа в кровати и прислушиваясь к тишине, ты все надеешься, что где-нибудь в квартире послышатся шаги или шум, оповещающий, что Кирилл не ушел и все еще находится тут. В глубине души ты надеялся, что скоро он вновь зайдет в комнату и привычно нахально улыбнется, не забыв при этом сказать какую-нибудь колкость.