Я закрыла глаза, одновременно чувствуя жжение в левой икре, руке и ладони. Я поворачиваюсь к ковру, а попытках затушить оставшиеся тлеющие угли.
Я стою как стояла, пока не слышу сдавленные крики отца. У меня выступает пот, который никак не связан с высокой температурой. Пламя горит передо мной, собираясь в небольшие образования возле упавшей балки, в то время как позади меня стена огня продолжает свой путь.
Ни шагу вперед, ни шагу назад. К тому же родителям нужна моя помощь.
Не давая себе времени на размышления, я поворачиваюсь и бегу вперед. Пылающие перила задевают мою руку, и я могу чувствовать едкий запах своих горящих волос, где пламя задело несколько моих прядей. Боль в руке заставляет скрутится в агонии, настолько сильной, что тошнота скручивает мой желудок, пробираясь к горлу. Но я не останавливаюсь. Я перепрыгиваю через перила и оранжевую стену; так жарко, что я уверена, что моя кожа просто сползет с костей. Я закрываю глаза, прежде, чем меня заволакивает тьма.
Мой желудок падает в пятки, как будто я лечу в космосе. Как на одной из горок в парке аттракционов, только теперь ты знаешь, что в конце не будет безопасной посадки. Дым, пламя, все как в тумане. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста - все о чем я думала прежде, чем упала.
Мои ноги подкосились первыми, после чего я ползла на коленях. Что-то заставляет меня двигаться вперед, правая рука начинает хромать. Моя голова на очереди.
Голова взрывается болью, прежде, чем все погружается во тьму.
Я прихожу в сознание через несколько секунд? Минут? Намного позже. Мой взгляд немного развиднелся, после чего я увидела, что серый дым и пламя все еще бушевали вокруг меня. Место, куда я приземлилась было безопасным, но как долго оно будет таким?
Наша гостиная сгорела, от нее осталось серое пятно с выжженным черным пеплом. Эта часть нашего дома всегда выглядела огромной, но сейчас, находясь в ней я испытывала клаустрофобию, по сравнению с не значительным оранжевым, развевающимся серым дымом.
Осталось не так много времени.
Я осторожно пытаюсь подняться на ноги. Я кричу, когда моя обожжённая рука падает на пол и боль увеличивается, только теперь все закончится не потерей сознания. Каждое движение моего тела приносит боль. Я толкаю свои ноги, и моя правая лодыжка поддается. В этот момент я стараюсь не упасть, стоя на одной ноге, и тогда же понимаю, что моя одежда высохла. Рубашка, которую я обмотала вокруг лица еще была влажной. Моя же футболка, когда то белая, теперь была серого цвета и покрылась сажей.
Я посмотрела налево, затем на право. Никаких следов родителей - только огонь с обеих сторон, пожирающий нашу мебель. Обеденный стол, где я делала свои домашние задания каждый вечер. Диван, на котором мы смотрели смешные документалки каждые выходные - что вошло у нас в привычку- я никогда больше не буду на это жаловаться, если мы сможем выбраться. Я безнадежно смотрю на огонь, и думаю, что вижу тень позади него. Бледная кожа со светлыми волосами. Мама? Это значит, что она шла к французским дверям? Другая тень. Это папино пальто? Он вернулся за мной?
Я машу неповрежденной рукой. - Пап! - Я пыталась кричать, но в очередной раз мой голос подводит меня. - Пап, я здесь!
Единственным ответом на мои крики был треск огня.
Видел ли он меня? Был ли он там? Или у меня галлюцинации?
Паника все больше охватывала мое тело, также как и мои легкие протестовали в знак отсутствия кислорода.
Три минуты. Три минуты. Три минуты.
Затем, через огонь я вижу его лицо, его глаза широко открыты, в них я вижу панику. С моего горла вырывается вздох облегчения. Он в порядке. Папа в порядке.
Он пробирается на встречу ко мне, когда балки с резким и громким хлопком начинают скрипеть, со звуком, который я уловила всего на мгновение. Я повернулась слишком быстро, моя нога соскользнула. Я рухнула на колени, опираясь об пол, но мой взгляд не оторвался от полыхающих перил. Они рушились, рушились, медленно проигрывая битву с огнем. В любой момент здание может рухнуть…и я умру под его завалами.
Я вытянула шею, что бы посмотреть в ту сторону, где видела папу, но при этом я сопротивлялась сказать ему, что бы он ушел от стены огня, он исчез. Исчез. Или возможно просто дым стал гуще и темнее. Вдали, за треском и грохотом, звучат пронзительные звуки сирены.
Слишком поздно.
Когда я в очередной раз пытаюсь встать на ноги, я понимаю, насколько я слаба. Усталость превратила мои ноги в мертвый груз. Я чувствовала, что мои легкие были слишком заполнены дымом, что бы дышать.
Комната окрасилась в серый цвет. Я хорошо знаю, что французские двери не могут находиться далеко, но в направлении, в котором двигаюсь я, они кажется находятся еще далеко.
Хромая, мне удалось сделать один, а потом второй шаг. Но мои силы исчезали так быстро, как распространялся огонь. Конечности начали тяжелеть, я начала чувствовать сонливость, где то в моей голове кричал голос, он кричал, что бы я боролась.
Но было настолько спокойно…и дышалось с трудом.
Я стряхнула с себя усталость. Нет, я должна двигаться дальше.
Я делаю еще один шаг, пока еще один взрыв не оглушает меня. В следующий момент, что-то бьет меня по голове, как пощечина великана, и я опускаюсь на пол.
- Папа? - шепчу я. Почему он не пришел за мной?
Моя голова падает на пол. За занавесом черного дыма танцуют оранжевые огоньки. С последних сил, что у меня остались, я хочу достать семейное фото, которое засунула за пояс пижамных штанов, но все, что я смогла найти была кожа.
Пропала. Должно быть, выпала, пока я шла. Мое сердце болезненно сжалось, возможно от какой-то травмы. В этот момент, это было невозможно определить.
Мой взгляд затуманивается по мере того, как приближается огонь.
Нет, не мгла, шум. Жужжание. Тогда комната начинает кружиться, и я уже вижу четыре, восемь, шестнадцать маленьких комнат. Шестнадцать маленьких пожаров приближаются ко мне.
Изображения исчезают и появляются вновь, чередуясь с черным цветом…как будто мертвый экран телевизора.
Более громкое жужжание начало звучать в моих ушах. А после не просветная тьма. Я чувствовала себя не связанной, оторванной от этой реальности.
Не было больше удушающего воздуха, не было больше боли. Просто слова красного цвета, которые появились перед моим взором.
“Базы данных памяти под угрозой … выполняется дефрагментация. Отключение системы через: пять, четыре, три, два, один…”