— Ну чем… — немного замялся Игорек. — Значит, отличается… Наверно, у них, в Англии, в деревнях какая-нибудь особая грязь, не как в городе… Дальше! Почему он был в Китае? Потому, что у него к часам привешена китайская монетка… Почему занимается физическим трудом? Потому, что правая рука у него развита больше, чем левая, — так всегда бывает.
Герка и Симка долго с сомнением сравнивали свои руки и ничего не сказали, только Симка спросил:
— А собака?
— Собака? Ну, это тоже просто. Человек пришел с палкой, которая вся изгрызана. Легко, правда?
— Куда легче!
— Так вот, я все эти приемы изучил. До трех часов ночи читал «Записки о Шерлоке Холмсе». Теперь у меня всё как на ладони!
Симка помолчал, что-то обдумывая, потом сказал:
— Умная собака не станет грызть палку. Наверно, у того человека не собака была, а дура…
Между тем показалось солнце и немного согрело продрогших сыщиков. Приплыл на лодке рыболов — устроился возле свай. Из крайних дворов вышли, направляясь к реке, отряды гусей. Через мост прошли две женщины с серпами и свернутыми мешками под мышками.
— Идут в лес за травой, — безошибочно определил Игорек. — Об этом говорят мешки и серпы. Дома у них есть козы.
— У одной даже пара, — подтвердил Симка, как видно хорошо усвоивший метод Шерлока Холмса, — рыжая и белая.
— Как ты узнал?
— Это Левкина мать. Они одну белую продали, а на место ее купили рыжую.
Прошел угрюмый красноносый старичок с кожаным портфелем в руке.
— Иван Онисимович. Идет на работу в лесничество. В портфеле — обед. Злой — значит, вчера был здорово выпивши.
— Еще как! — докончил всезнающий Симка. — Он кур пропил! Потеха! Жена плачет, а он сидит у раскрытого окна, играет на гитаре и поет песню: «Ах, васильки, васильки…» А какие идут мимо мальчишки — подзывает, гладит по голове и дает по стакану мятного квасу. Вкусный квас! Левка два раза подходил.
— Ага! — встрепенулся Игорек и соскочил с перил. — Приготовиться!
По мосту шли двое пацанов. Один нес сачок из марли.
— Виталька и Сорока с Базарной, — сказал Герка. — Шакалы еще те!
Виталька и Сорока шли веселые, ничего не подозревая.
Игорек загородил им дорогу:
— Стой! Куда? Рыбу травить?
— А хоть травить… — независимо сказал Виталька. — Вам-то что? Вы кто такие…
— Чем? — с интересом осведомился Герка. — Сулемой или борной кислотой?
— Ну, борной… А что?
— А вот сейчас узнаешь! — сказал Игорек, хватая Витальку за рукав. — Стой, нейди! Герка, смотри, чтоб Сорока не убежал! Возьми у Сороки сачок! А ты — показывай, что в карманах!
— Ты чего? Ты чего хвалишься? — вскипел Виталька, изо всех сил пытаясь вырвать рукав. — Ты смотри, ты дохвалишься!
— Где хлеб с борной?
— Вот он! — Герка достал из кармана у Сороки большой ком намятого с борной кислотой хлеба.
— Чего хватаешь? Чего хватаешь? — заголосил Сорока. — Отдай!
— Вы знаете, что травить не разрешается?
— Ну, знаем… А вам что?.. Вы ж не в милиции работаете?..
— А ты почём знаешь, что мы не работаем? — ухмыльнулся Герка. — Может, и работаем. У меня, может, и наган в кармане есть. Показать? Нет, не покажу. Ты еще не достоин его смотреть. Оштрафуем вас сейчас, вот ты и узнаешь, где мы работаем!..
— Хоть сачок отдайте! — взмолился Виталька.
Игорек строго покачал головой:
— Нельзя. Он теперь называется «вещественная улика»… Мы вам квитанцию выпишем. Все чин чинарем!
— На кой она нам нужна!
— Как это — не нужна? Чего еще ты в этих делах понимаешь! Герка, держи их, не пускай!.. Чтоб не убежали, пока я им буду квитанцию писать!
Игорек достал записную книжечку, вырвал из нее листок и написал карандашом:
«Квитанция. У преступников Витальки и Сороки конфискованы вещественные улики — сачок и отравленный хлеб».
Расписался и подал «квитанцию» Витальке:
— Нá, держи. Еще раз пойдете травить — лучше не попадайтесь!
Виталька взял бумажку, прочитал, что в ней написано, скривился и пошел. Отойдя, он злобно порвал «квитанцию», кинул обрывки в воду и, обернувшись, погрозил кулаком:
— Ладно! Придете в наши края!
Но сыщики не обратили внимания на его угрозы и как ни в чем не бывало опять уселись на перила моста — слушать страшную историю о Баскервильской собаке, которую длинно и интересно начал рассказывать Игорек.
Заслушавшись, они чуть не пропустили какого-то незнакомого дядьку очень подозрительного вида. Он был в плаще, в резиновых сапогах и с корзиной, из которой торчала свернутая автомобильная камера.