Если социологический опыт есть воспринимающее познание, то социальный опыт шире и включает в себя исполнение и испытание событий социального мира. Область применения социологической теории, строго говоря, ограничена сферой возможного социологического опыта (хотя мы и не пытаемся свести его содержание к видам и свойствам сущих социального мира). Тем не менее, опираясь на доксу, социологическая теория стремится — по аналогии — охватить социальный опыт.
Насколько «экстенсионал» теории связан с регионом возможного социологического опыта, настолько «интенсионал» предмета этого опыта — его качественная определенность — задается применяемым наукой методом. Отсюда, присутствие как предмет социологического опыта не может иметь всеобщей и необходимой значимости, а обусловлено средствами социологического познания.
Отсюда вовсе не обязательно делать вывод, что в действительности существуют лишь социальные отношения, а объясняющее социологическое мышление (коль скоро оно не в состоянии объяснить социальную реальность, т. е. ответить, почему она имеет место) есть их сублимация или система их означающих. Просто социологическое мышление не надо представлять как спонтанную творческую активность, как суверенное сознание, «владеющее» социальной реальностью по праву интеллектуального первородства или полученного от "первой философии" благословения.
Социология возможна лишь в том случае, если до познания социолог включен в отношения, охватывающие и его, и предмет его исследования. Доксический опыт — это опыт не-предметный и дорефлективный. Однако не существует беспредметного опыта, просто в доксическом дано не отсутствие сущих, а нетематическая возможность их присутствия, т. е. сущие еще не тематизированы как предметы. Из неопределенности предмета и допредикативного характера доксического опыта вытекает невозможность получения в нем какого-либо предметного знания: доксические знания суть до-рациональные пред-знания. Доксическое отношение не выводит за пределы социального опыта, но позволяет правильно объяснять его в целом. Оно представляет собой жизненно-практический опыт социального мира как опыт практик, связь с социальным миром, предшествующую любой мысли о нем. Поскольку нетематическая данность предшествует конституированию любого тематического предмета, постольку любой возможный тематизированный социологический опыт обосновывается доксическим опытом. Будучи предпосланным всякому предметному социологическому познанию, доксическое пред-знание не только имплицитно является его нетематической частью, но и выступает его конститутивным условием. Доксический опыт — не просто специфический вид «восприятия» или «переживания», а условие действительности тематического рефлективного социологического опыта. Его внутренним содержанием выступает данность или «открытость» социальной реальности «открытому» навстречу ей агенту, т. е. различие между объективированным и необъективированным. «Открытость» "естественный свет разума" (lumen naturale), раскрывающий присутствие. В качестве условия и предпосылки социологического познания докса сама входит составной частью в социологическое познание, становясь одним из возможных предметов научного исследования.
Открытость представляет собой открытость навстречу истине доксического опыта, т. е. навстречу тематизации нетематизированного. Доксическое отношение есть необходимый структурный момент бытийствования агента: без него невозможно различение "объективированное/необъективированное". Оно не требует никаких предваряющих/вводящих и опосредствующих практик. Допредикативный доксический опыт нерефлективен, предметы его неопределенны и текучи (поскольку предмет всегда есть знание о нем, а знание предполагает рефлексию), а различие "свойства/предметы" еще не оформлено в суждениях и т. д. Формируя непредметные, нетематические смыслы, допредикативный доксический опыт производит основу, обосновывающую любой артикулированный смысл, коль скоро тематическая действительность любого предмета конституируется только на базе его нетематической данности. Будучи пространственно-временн?й структурой, доксический опыт может быть объяснен из пространственности-временности социального мира, т. е. он самореферентен. Это не означает, что он является «смыслом» социальной реальности. Скорее, доксический опыт выступает «смыслом» эмпирического социального мира.
Доксические пред-знания ("верования" в терминологии Х. Ортега-и-Гассета) это не представления, имеющиеся у агента, а представления, которые суть сам агент [21, с. 405]. Они усвоены и присвоены, инкорпорированы агентом, воплощены в его практических схемах и способностях, инструментальных навыках. Доксическое отношение образует основание человеческой жизни, поскольку ставит агента в присутствие самой социальной реальности (см.: [21, с. 409])52. Опыт сознания производится агентом, а не сознанием. Доксические знания не являются свободным выбором чистого разума, здравого и расчетливого, но функционируют как диспозиции, выросшие из привычек, и склоняют действовать определенным образом в той же мере, что и думать (см.: [22]). При этом доксические пред-знания — это не какие-то иррациональные не-знания, а еще не артикулированные до-рациональные пред-знания. Социологическая рациональность базируется на до-рациональном пред-объяснении, на донаучной очевидности lumen naturale доксы. Прежде чем «понимать» и/или «объяснять» социальный мир, социология устанавливает с ним определенные отношения и тем или иным образом (от полного принятия до тотального отрицания) соотносится с доксой53. Социология может воспользоваться доксическим пред-знанием в качестве docta ignoratia (a la Николай Кузанский), т. е. интерпретировать его как знание о незнании, из которого вырастает собственно научное исследование.
Понятие доксы указывает на то, что первичным является не противоположенность (Gegensatz) социолога и предмета его исследования, а их практическое единство. Это вовсе не означает, что докса беспредметна, просто ее "повседневная предметность" есть инобытие "фоновых практик" и не совпадает с научно конструируемой. Доксическому опыту присуща действительная неопределенность, поскольку он не то же самое, что опыт самотождественности или "самотождественность бытия сознания" как отношения сознания к себе. Напротив, доксический опыт является различающим движением от одного сущего социального мира к другому сущему, соединяющему разъятое в пространстве, а прошлое — с настоящим и будущим. Содержание неопределенности доксического опыта составляет пред-знание, «встроенное» в любые доксические практики. Это пред-знание фиксирует в лучшем случае лишь различия между событиями социального мира, но, не будучи мышлением о мышлении, не поднимается до синтеза и отождествления интенциональных предметов.
Докса — всеобъемлющая предвосхищающая истолкованность социального мира, предваряющая схема социологического познания, и в этом смысле ничем не заменима. Еще до всякой социологической рефлексии социальный мир дан нам "всегда уже" как мир, интерпретированный в языке, в предпонятиях доксического опыта. Доксические предпонятия со-полагаются событиям социального мира. Более того, они со-утверждаются как условия возможности этих событий. Социологический дискурс начинается с попыток выразить и эксплицировать то, что "и так" известно до него. Процесс образования социологических понятий, начинающийся внутри этой языковой и повседневной исторически-деятельной истолкованности, есть всегда лишь продолжение обыденного мышления на естественном, «разговорном» языке в контексте практик и внутри осуществленной им интерпретации социального мира54.