27 "Социальное пространство… вписано одновременно в объективные пространственные структуры и в субъективные структуры, которые являются отчасти продуктом инкорпорации объективированных структур. (…) Социальное пространство — абстрактное пространство, сконструированное ансамблем подпространств или полей… которые обязаны своей структурой неравномерному распределению отдельных видов капитала, и может восприниматься в форме структуры распределения различных видов капитала, функционирующей одновременно как инструменты и цели борьбы в различных полях… Реализованное физически социальное пространство представляет собой распределение в физическом пространстве различных видов благ и услуг, а также индивидуальных агентов и групп, локализованных физически (как тела, привязанные к постоянному месту: закрепленное место жительства или главное место обитания) и обладающих возможностями присвоения этих более или менее значительных благ и услуг (в зависимости от имеющегося у них капитала, а также от физической дистанции, отделяющей от этих благ, которая сама в свою очередь зависит от капитала)" (Бурдье П. Физическое и социальное пространство: проникновение и присвоение // Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр. / Сост., общ. ред. и предисл. Н.А. Шматко. — М.: Socio-Logos, 1993. — С. 38, 40).
28 Цепочка превращений бытие-сущим-бытие-данностью-присутствие позволяет нам зафиксировать причиняющее (или, шире — опредмечивающее и в тоже время распредмечивающее) взаимодействие социальной науки со своим предметом, в результате которого сущее социального мира объективируется, а социология как институт субъективируется.
29 Рефлективная неопределимость и дискурсивная невыразимость "объяснительных структур" на деле значит, что агент не может выйти за пределы ансамбля социальных отношений иначе, чем в моделирующей абстракции и идеализации, но не практически. Эти структуры — зачастую непонятийно и недискурсивно — выражают действительные связи агента с социальным миром, открытые ему в его практиках посредством их социальной обусловленности. Агент не может адекватно постигнуть "объяснительные структуры" потому, что в силах их распредметить, т. е. не обладает способами их воспроизведения в своих практиках. Относительно "объяснительных структур" социолог не может сказать, чт? именно они означают, и, следовательно, не может с их помощью однозначно отделить социологическую истину от не-истины, потому что сама социологическая истина есть производная от этих структур. "Объяснительные структуры" выступают в роли инвариантов отношений внутри социальных систем практик, в которые вовлечен агент. Они суть преобразованные диспозиции, позволяющие агенту производить плодотворные практики, «вписанные» в социальный мир, согласованные с ним, и потому укорененные в объективных социальных структурах, пред-объяснение которых они осуществляют. Это пред-объяснение сводится к успешному практическому использованию законов-тенденций социального мира, которые в прагматической логике инструментального пред-знания могут сколько-нибудь отчетливо не осознаваться, но, тем не менее, учитываться.
30 В социальной науке нелегко следовать призыву Э. Гуссерля "Zu den Sachen selbst!", поскольку "социальных вещей" (сущих) самих по себе, вне социального и социологического конструирования не существует.
31 Поэтому противоречивой представляется позиция Ж. Дерриды, утверждающего, с одной стороны, что исходное различие (differance, различание) не есть ни некая сущность, ни ничто, ни жизнь (если понимать бытие как ousia, присутствие, сущность-существование или субъект), а с другой, полагающего исходное различие конституентой сущности жизни [8].
32 "Научный реализм утверждает, что объекты, состояния и процессы, описываемые правильными теориями, существуют на самом деле" [9, с. 35].
33 Ср. Патнэм Х. Значение «значения» // Патнэм Х. Философия сознания: Пер. с англ. Л.Б. Макеевой, О.А. Назаровой, А.Л. Никифорова / Предисл. Л.Б. Макеевой. — М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. — С. 188–197.
34 Ср. Патнэм Х. Реализм с человеческим лицом / Пер. с англ. О.А. Назаровой // Аналитическая философия: Становление и развитие (антология): Пер. с англ., нем. — М.: Дом интеллектуальной книги, Прогресс-Традиция, 1998. — С. 467–475.
35 Подробно это положение раскрыто нами на примере описания состояний поля политики в работе: Качанов Ю.Л. Опыты о поле политики. — М.: Институт экспериментальной социологии, 1994. — С. 72–76.
36"…Все возникающее должно иметь какую-то причину для своего возникновения, ибо возникнуть без причины совершенно невозможно" (Платон. Тимей 28a / Пер. С.С. Аверинцева // Платон. Собр. соч. в 4 т. Т. 3. / Пер. с древнегреч.; Общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; авт. Вступ. ст. и ст. в примеч. А.Ф. Лосев; Примеч. А.А. Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1994. С. 432). Социо-логически принцип причинности может быть приблизительно обоснован следующим образом. Сущему присуща "безусловная обусловленность", поскольку оно — сверх собственной обусловленности — «есть» в безусловной социальной реальности. При множестве социальных условий своего существования, сущее безусловно положено в социальной реальности. Следовательно, сущее социального мира в одно и то же время обусловлено и безусловно. Настоящее противоречие снимается понятием «причина», позволяющим определить обусловленное сущее в безусловности социальной реальности. Причиненность сущего посредством причины при этом интерпретируется как основа его бытийствования, укорененность в социальной реальности. Подкрепленная прецедентами вера "научного сообщества" в то, что все события социального мира обладают так или иначе проявляющимися причинами может быть принята за аксиому или оформлена как "исторический структурный закон". (См.: [87, с. 168–169].)
37 Различие "сущее социального мира/социальная реальность" проявляет "бытийственную недостаточность" сущего социального мира: его бытийствование всегда в другом месте и в другое время. Социальная реальность — это всегда "там и тогда", а сущее социального мира — "здесь и теперь" (подробнее см.: Гл. 11).
38 В качестве начала это "основание самого себя" задает специфический облик всего причинно-следственного ряда: "Das erste steht uns frei, beim zweiten sind wir Knechte".
39 Достоверность предпосылок социологии не может быть доказана в пределах самой социологии, поскольку любое возможное доказательство уже предполагает эту достоверность: "Каждая возможная наука имеет основоположение, которое в ней не может быть доказано, но должно быть заранее достоверным" [12].
40 "Наука есть лишь одна из составных частей системы "символических форм". Наука может, в определенном смысле, быть последним, ключевым камнем, замыкающим свод этой системы, но она не стоит отдельно, она не может выполнять свою специфическую функцию, если бы ее не поддерживали с разных сторон другие силы, решающие вместе с ней задачу "совместного видения" (…) Деятельность «логики», научно-понятийного познания не протекает в пустоте. Она не просто находит аморфный материал, к которому применяет свою формообразующую силу. «Материя» логики, а также то частное, что она предполагает, чтобы перейти от него к общему, не могут просто не иметь структуры. Бесструктурное не только не могло бы быть помыслено, но и не могло бы быть воспринято или объективно рассмотрено. Мир языка и мир культуры, которые предшествуют работе понятий и лежат в ее основе, дают нам непосредственное подтверждение существования этого пралогического структурирования, "этой отчеканенной формы". Они указывают другие способы подчинения, которые идут другими путями и следуют иным законам, нежели логической иерархии понятий" (Кассирер Э. Логика наук о культуре / Пер. с нем. С.О. Кузнецова и Б. Вимера // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. — С. 24).