Всего этого новоравкианская революция не коснулась.
Алина не знала, как долго пролежала перед самой уродливой статуей в Равке, когда ее нашел Александр. Через связь она чувствовала его гнев и облегчение.
— Ты не вернулась, — упрекнул он.
Алину не волновали его обвинения, когда она внезапно сняла с души тяжелый груз.
— Но и не ушла, — просипела Алина. Голос охрип, глаза покраснели от слез, но она ощущала себя легкой и бескостной.
Александр опустился рядом с ней на колени и потянулся к затылку, но Алина покачала головой. Он убрал руку и взглянул на статую. Лицо Александра оставалось беспристрастным, но благодаря связывающим их узам Алина прочувствовала всю гамму его эмоций: злость на то, что она ушла, когда он просил остаться; страх, что она не вернется и черную кипящую ревность.
— Они отвратительны, — заметил Александр, сжимая от ярости кафтан.
— Да, — слабо улыбнулась Алина.
— Ты другая.
Алина снова взглянула на точеное золотое лицо Николая с нелепой бородкой.
—… немного
— Пойдем.
Не говоря ни слова, Алина взяла его за руку.
Александр отвел ее на кладбище. Каким-то чудом царские захоронения остались неоскверненными. Они шли мимо надгробий, и Алина читала имена: Мальен, Антон, Борис, Татьяна, Василиса, Иван. Наконец Александр подвел ее к четырем могилам, и у Алины перехватило дыхание.
«Михаил Ланцов. Анна Ланцова. Николай Ланцов. И последняя — Алина Ланцова».
— Зачем? — выдавила Алина. От волнения она едва держалась на ногах.
Александр бросил на нее косой взгляд, затем притянул к себе и поцеловал в макушку.
— Расскажи мне о них.
Она не знала, почему он хотел узнать о ее семье. Затуманенным взглядом Алина пробежалась по выбитым на гранитных плитах именам: кусочки сердца, о которых она не позволяла себе думать. Глядя на выветрившийся камень, она, как никогда, чувствовала себя уязвимой.
— Мальен, сын Миши и Светы, наш первый внук. Он… — Алина перевела дыхание. — В детстве он сводил поваров с ума, умудряясь тайком таскать с кухни пирожные. Утром мы будили его, а он был весь обсыпан сахарной пудрой.
Алина присела на траву, по щекам текли слезы. Александр молча стоял позади.
— Василиса, дочка Анны и Ивана. Она была очень похожа на Женю, у нее были такие же красивые рыжие волосы. Отбоя от ухажеров не было. Иван это ненавидел, но, надо сказать, он много чего ненавидел, — голос у Алины дрогнул. — Анна несколько лет тайно служила капером. Она думала, что я не замечу, как наши шхуны внезапно исчезают на несколько месяцев. Но Николай…
Александр присел позади Алины и заключил в свои объятия. Он ждал, пока она расскажет про каждое имя, пока выплачет все слезы. Алина не могла сказать, сколько времени прошло, но каждое имя подтачивало ее, как вода точит камень, пока не обнажились трещины, которые нужно было заделать, чтобы двигаться дальше. Они оставались у могил, пока Алина не заснула, и тогда Александр отнес ее в палатку.
Время лечит все. Даже Алину Старкову. Шесть месяцев спустя они взяли Малый дворец, а через три дня — Большой.
***
Правители сменяются, империи рушатся, но дворцы остаются неизменными, не считая портретов в залах. Прогуливаясь по Малому дворцу, Александр отметил, что и это место не стало исключением: ковры, люстры и сады остались прежними.
На берегу озера все также стояла хижина. Там он и нашел Алину.
Сегодня вечером в Ос Альте праздновали освобождение от оккупации, но вместо того, чтобы отмечать, Алина свернулась калачиком у огня в хижине Багры. Волосы ее отросли, и теперь серебристой волной спадали ниже плеч. Алина не отводила взгляда от огня, а Александр — от нее.
— Похоже, ты снова сделал из меня королеву, — вздохнула Алина, подперев подбородок кулаком.
— В этот раз я взял только ту армию, которая мне принадлежала.
Алина фыркнула и принялась задумчиво теребить рукав кафтана.
— Ты произвел на всех впечатление. Полина попросила, чтобы я сделала тебя своим консортом.
«Консорт». Александр стиснул зубы.
— И ты удовлетворишь ее просьбу?
Алина нахмурилась.
— У меня раньше никогда не было консорта.
— Алина.
— Кое-кто однажды сказал мне, что нет ничего плохого в том, чтобы быть ящерицей, если только ты не рожден ястребом.
Слова задели Александра за живое: он вспомнил, как мать говорила их ему в детстве, тысячу лет назад.
—… У меня так много причин ненавидеть тебя, Александр.
— Тебе все еще нужен злодей, Алина?
— А ты хочешь им быть?
Вопрос удивил Александра, и несколько мгновений он смотрел в огонь, подыскивая слова.
— Мне нужен баланс.
— И что ты ради этого сделаешь?
— Все, что угодно.
Алина застонала и повернулась к нему лицом.
— Почему с тобой так непросто?
— Я и забыл о твоей несравненной способности находить компромисс, — парировал Александр.
Алина расправила кафтан и встала.
— Я выучила, что без войны нет баланса.
— Значит, будет война, — ухмыльнулся Александр.
— Тогда мне лучше приглядывать за тобой, — проговорила Алина, глядя ему в глаза.
Александр шагнул к ней и нежно взял за подбородок. Ее волосы сияли, как тлеющие угли, и ему вспомнился Копингбранг. Шрам на груди. Рана на плече.
— Чего ты хочешь, Алина?
— Я хочу отдохнуть. Я хочу, чтобы все было просто. Я хочу, чтобы Керамзин никогда не сгорал. Я хочу, чтобы Равку оставили в покое и чтобы мне не пришлось вырезать военные лагеря. Я хочу быть уверена, что взойду на трон ради Равки, а не потому, что устала чувствовать себя виноватой и убитой горем, — с горечью произнесла Алина и невесомо провела по шраму на его лице.
—… Я хочу перестать ненавидеть тебя, потому что начинаю понимать, и это пугает меня.
Александр накрыл ее ладонь своей, поднес к губам, медленно поцеловал каждый палец и прижал к груди, где проходил шрам.
— Чего хочу я… так это перестать быть одиноким, Алина.
На глаза Алине навернулись слезы.
— Я тоже хочу перестать быть одинокой.
— Ты единственная, с кем я хочу быть, — Александр поцеловал центр ее ладони. — Поэтому перестань ненавидеть меня.
Алина закрыла глаза и прошептала:
—… Хорошо.
Впервые за столетие она первой поцеловала его.
Позже, лежа на полу хижины, они вместе наблюдали, как догорает огонь в камине. Следующим утром должна была состояться коронация.
***
Коронация прошла скромно: ни красных дорожек, ни двухчасовых речей, ни хрипящего над головой Апрата. Присутствовали только Алина, Александр (она знала, что он не собирался быть всего лишь консортом) и ближайшее окружение из повстанцев.
Полина, с затуманенными от похмелья глазами, проводила обряд коронации.
— Хорошо. Властью, данной мне, нарекаю вас царицей Морозовой…
— Нет, — твердо оборвала Алина. — Не царицей.
Стоявший рядом Александр нахмурился.
Алина взглянула на него и решительно переплела их пальцы.
— Просто Святой.
Александр поднес к губам ее руку и поцеловал.
— Святая… — выдохнул он.
Полина помедлила, но возложила Алине на голову корону. Александр повел их к помосту, на который Алина взошла первой, а он вслед за ней.
Они правят дольше, чем все предыдущие монархи, восседая на двух тронах. Александр – прилив, сметающий все на своем пути, а Алина – луна, влекущая его назад. Как две противоборствующие силы, они всегда будут сражаться друг с другом. Но ночью, вместо одиночества, они обретают мир в объятиях друг друга.
Тебе было предначертано стать моим противовесом, Алина. Только ты в целом мире могла бы править вместе со мной, держать мою силу в узде.