— Я даже Светке по телефону позвонил, посоветовался. Она сказала, ты только уговори Нюту, а я тут Серегу, считай, организовала.
— Светка-то, оказывается, интриганка, — не могла не свредничать Геля. — Сначала мне отдых организовала, теперь Сергея.
— Глупость ты сказала, — обиделся Андрей. — Интриганы для своей пользы других не жалеют, а у моей Светки — конструктивный ум, она сразу видит, какой шурупчик подтянуть, кого куда передвинуть, чтобы всем лучше стало. Тебе ведь стало лучше?
— Стало, стало, — засмеялась Геля. — А уговаривать Нюту, мне кажется, бесполезно.
Лицо у Андрея стало еще обиженнее.
— Эх ты! Понадеешься на вертихвосток!
Но Геля не обиделась.
— Уговоры — пустое дело. Лучше лишний раз с Алешкой пообедать прийти, — сказала она, — а потом показать Нюте билет в Москву — едем, мол, без всяких яких подарки к свадьбе покупать. И точка.
Андрей облегченно вздохнул:
— Правильно! Ты, Гелька, голова. Чего без толку размусоливать?
Андрей поехал в город за билетом и вернулся ни с чем. Билетов не было вообще, а не то что на тот поезд, на котором уезжали обратно Андрей и Геля.
— Мысль хорошая, но неосуществимая, — сказал он печально.
— Придется мне ехать, — сказала со вздохом Геля. — Только имей в виду, может быть, придется поменять и наши с тобой билеты, чтобы нам всем вместе ехать.
— Меняй! День туда, день сюда — ничего не решает.
Геля оделась поэффектнее и поехала. Пошла сразу к начальнику, представилась как режиссер, показала свои киношные документы, сказала, что приезжали снимать эпизоды на натуре, у них с оператором обратные билеты, а актриса приехала с других съемок, поэтому обратного билета у нее нет.
— А какая актриса, если не секрет? — сразу заинтересовался начальник.
— Не скажу, — тонко улыбнулась Геля. — Она всегда путешествует инкогнито.
Начальник поерзал на стуле.
— Сами понимаете — разгар сезона, с билетами швах.
— Но мы-то с вами знаем, бронь всегда есть, — снова тонко улыбнулась Геля и прищурилась, беря начальника захолустного городка в союзники и представители столичной богемы.
— Так-то оно так, но мы с вами понимаем и другое: бронь отдашь, а там билет понадобится кому-нибудь повыше, и по шапке дадут.
— Не дадут, вас поймет любой, даже самый-самый высокий, если вы скажете, что не устояли и открыли бронь Ренате Литвиновой, — уверенно сказала Геля и представила себе полную чернявую Нюту в халате и рваных тапках на босу ногу.
— Правда?! — подскочил начальник.
— Но только между нами. И никому ни слова, — сказала Геля. — Она терпеть не может шумихи.
— А автограф хотя бы через вас можно будет получить?
— Как вас по имени-отчеству?
— Иван Митрофанович.
— Я запишу и передам. Думаю ей будет даже приятно написать несколько теплых слов поклоннику.
Билеты нашлись. Даже в СВ. От СВ Геля отказалась наотрез.
— Вы напрасно думаете, что мы уж так роскошествуем. К тому же нам нужно поговорить, обсудить будущие съемки. В общем, обычный купейный вагон нас вполне устроит.
Начальник позвонил кассиру и отдал распоряжение выдать Ангелине Васильевне три билета. И сказал, в какую подойти кассу.
В окошечко Геля подала обратные билеты и три паспорта — Нюты, Андрея и свой, и ей безропотно выдали три билета вместо двух.
Стало быть, еще четыре денечка, и отъезд. С одной стороны, грустно, а с другой — пора и честь знать.
В городе Геля закупила кое-что для прощального ужина и решила, что прощаться они будут послезавтра. Как-никак Нюте надо будет в себя прийти после многочисленных новостей и собраться. На ужин они с Андреем позовут Надю с Алешкой, молодые скажут матери, что подали заявление, Геля с Андреем их поздравят и сообщат Нюте, что и у них есть для нее сюрприз и вытащат билет в Москву.
Ну, чем не кинокартина? И кто посмеет сказать, что из Гели не вышел бы режиссер? Все дипломы на конкурсах школьных театров ее!
Глава 12
Жизнь научила Веруню держать язык за зубами, а ушки на макушке. Жизнь потребовала от нее бдительности, обучила дипломатии. Жизнь учит, не жалея, школа ее обходится дорого, но никому без нее не обойтись, и каждый извлекает из нее свои особенные уроки, свой особенно ценный опыт. Тем эта школа и интересна.
Веруня из жизненной школы извлекла немало, уроки запомнила хорошо, они ей пригодились. Благодаря нажитому опыту она берегла себя в целости и сохранности и ценила необычайно высоко.
И вдруг… Все дипломатии, умения, соображения в один миг полетели к черту. Веруню подхватил счастливый могучий поток, и она подчинилась ему, лишь прислушиваясь и слушаясь, и все ей удавалось как нельзя лучше. Неведомым шестым или двадцать восьмым чувством она угадывала, что нужно сказать, что сделать, и попадала в точку.