Сцена VI
Те же и американский солдат.
Американец (заходит, прыгая через веревочку). Здрасьте! Попить можно?
Отец. Конечно. Как дела?
Американец. Нормально. Пить охота. (Андре берет стакан, наливает и приносит ему.)
Отец (с гордостью). Что, дают вам жару?
Американец. Не очень. Но эти свиньи стреляют настоящими пулями. (Пьет.)
Отец (в восторге). Тысяча чертей!.. Ты подумай! Вот заразы! Настоящими пулями?
Американец. Вот полюбуйтесь! (Показывает свою каску — в ней громадная дыра величиной с кулак.)
Отец (в восхищении). Вот это да!
Сосед. И вас не убило?
Американец.Это одного товарища каска. Взамен моей дал. А эта теперь гораздо легче. (Пауза. Потягивается. Звук свистка.) Ну, я пошел. Пора возвращаться. Тайм-аут кончился.
Андре. Вы еще вернетесь?
Американец. Конечно. (Вытаскивает из кармана пакетик и протягивает ему.) Держите, это вам. Запахи отбивает.
Андре. Спасибо... Большое спасибо... До свидания. (Американец выходит.)
Сцена VII
Отец, Андре, Сосед.
Отец. Это что?
Андре. Написано, что жвачка.
Отец. А, жвачка. Брось в яму. Ты что, оглох?
Андре (бросает в яму для дохлых лошадей). Что?
Отец. По-французски говорит.
Сосед. А правда ведь. Шпион. (Отец снимает с крюка арбалет, идет к двери, долго целится, стреляет. Звон разбитого стекла.)
Андре. Это — каска или парники?
Отец. Каска.
Сосед. А шуму-то от этой халтуры американской.
Отец (задумчиво). А если... а вдруг он не шпион...
Андре. Может, и не шпион...
Отец. Тогда слава Богу, что парники. (Вешает обратно арбалет. Пауза. Некоторое время спустя.) Надо было спросить, может, он Жака знает.
Сосед. Твоего старшего? Который американский парашютист?
Отец. Ага.
Андре. Вы знаете, их, по-моему, много высадилось.
Отец. Тогда мы наверняка найдем кого-нибудь, кто его знает.
Сцена VIII
Те же и Мари.
Отец. А вот и Мари.
Сосед. Здравствуй, Мари. Говорят, ты хочешь выйти замуж за фрица. Лихо ты в него втрескалась.
Мари. Это не я, это моя сестра.
Отец. Это ее сестра — Мари. Тоже мне лихо. Он с ней четыре года уж как спит. (Обращается к Мари.) Хайнц у тебя в комнате был?
Мари. Нет, папа, он у моей сестры был.
Отец. Верно, меня весь этот шум попутал... сбил с толку...
Сосед. Не понимаю, как ты разбираешься со своими дочками — всех зовут одинаково.
Отец. Видишь... это не я разбираюсь.
Андре. Ну, я теперь за ней схожу?
Отец. Нет, я сам ее позову. (Направляется к двери в перегородке слева, приоткрывает ее и кричит. Ответа не слышно. Возвращается.) Идет.
Сосед. Сейчас все и уладится.
Мари. Мне остаться?
Отец. Конечно. Все-таки речь идет о замужестве твоей сестры.
Мари. По-моему, этот Хайнц — жуткий тип.
Андре. По-моему, тоже.
Отец. Послушай, Мари, нехорошо злословить о женихе твоей сестры. Была бы рожа овечья, лишь бы душа человечья.
Мари. Лучше бы рожу получше подобрал. Вот уж вправду — ни кожи ни рожи. Маленький, тощий, в очках, и ноги воняют.
Сосед. Честно говоря, не понимаю, как это можно почувствовать в таком доме...
Отец. Ты все такой же. Нельзя быть живодером и пахнуть жасмином и розочками.
Сосед. Я не в претензии, пахнет тут не сильнее, чем обычно, я просто привыкнуть не могу.
Мари. Все равно у Хайнца ноги воняют.
Андре. У них сапоги такие, и потом они сорочки не меняют.
Мари. Цвет лица отвратительный, и танцевать не умеет.
Отец. Но раз он твою сестру любит...
Мари. Я ничего против не имею. Но я бы за него в жизни не вышла. И как зять он тоже не подарок.