— К чему вы это? — не сдержался и спросил я.
На этот раз он повернулся ко мне лицом. Отставил полупустой стакан и заговорил.
— Ну я же вижу: тираж книг, небольшой, но тираж. Явно напечатан за свой счет. Вас отклонили и не раз и, наконец, ведомый злобой на весь мир и на все издательства во вселенной, вы решились потратить последние писательские гроши, чтобы вскоре увидеть плоды своей работы на бумаге. Долго ждали, нервничали. Наверняка у вас тряслись руки, когда они впервые обхватили пальцами первый экземпляр. И вот вы уже несетесь с талмутами, держа в огромных сумках десятки копий своей нетленки, стремясь как можно быстрее попасть на свой поезд, чтобы на следующий день встать у своего прилавка на книжном форуме. — он на несколько секунд замолчал. Наступила тишина, изредка прерываемая ритмичными ударами поезда. — Вы провалились, ведь так? Не продали ничего из того, что было с вами, и вот теперь едете несолоно хлебавши, проклиная все на свете.
— Вам не редактором работать, а астрологом натальные карты составлять. — нехотя пробормотал я.
— Астрология — чушь собачья. Звезды светят нам не для того, чтобы умники в амулетах и с черепами на столе пытались предсказывать будущее или читать прошлое. Они маяки. Они призваны зажигать огонь внутри нас, именно поэтому на них нужно смотреть как можно чаще. А в остальном — это просто опыт. Я слишком много лет видел таких как ты, отчаявшихся писателей, с красными от бессонницы глазами и иссохшими лицами, пытающихся любыми силами напечатать свой рассказ. Увы, их участь всегда была одной. И тебя ждет тоже самое.
На этом все и закончилось. Память вернулась в свою пещеру, закрывшись от всех и превратившись в один сплошной монолит, непробиваемый и неприступный. Голова продолжала болеть. Ни таблетки, ни тишина, ни ласковые прикосновения женщины не могли сбить тот гул, те удары гонга, что сейчас звучали и грохотали у меня внутри черепной коробки. Такое жалкое состояние в такой ценный момент. Я бы мог прыгнуть на нее, схватить обеими руками, прижав к себе и впившись губами в отвердевшие соски, погружаясь все глубже в омут удовольствия и похоти, но… сил не было даже на то, чтобы просто повернуться к ней лицом.
— Что стало с твоими книгами?
Она протянула рукой по плечу.
— Я сжег то немногое, что не смог сбавить в макулатуру.
— Как?
Кровать слегка заскрипела — она видимо приподнялась.
— Очень просто. Взял и сжег. У меня в общежитии есть котельная — местный книжный крематорий. Там сгорело столько творческих сил и желаний, что одному богу известно, как эти бесчувственные железяки не ожили и не начали блевать.
— Зачем ты так говоришь?
— Это все в прошлом. Забудь. Теперь этих книг нет. Точнее одна осталась, но я не открывал ее с того самого момента, как все это случилось.
— Покажешь мне?
Она вдруг перевалилась через меня, стараясь не отлипать от меня своим голым телом, и взглянула широко открытыми глазами. Они горели так ярко и заинтересованно, будто два ограненных алмаза, затем вспыхнули и в туже секунду губы ее соприкоснулись с моими.
— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…
— Ну хорошо, — капитулируя, произнес я, — правда не пойму зачем тебе это?
— Мне интересно. Ты писатель. Никогда не общалась с писателями, — потом стыдливо опустила глаза, добавила — тем более никогда не спала с ними.
— Думаешь, тебе понравится?
— Ну если ты пишешь так же классно, как и занимаешься любовью — определенно.
Любовь? Разве она у нас была? Быть может это просто интрижка. Секс на вечер и разбежались. Я думал над этим, пока она, выпорхнув из-под одеяла, совершенно голая продефилировала в полупустой комнате к своему шкафу и не начала одеваться. Размышлял на долго ли у нас это? Я ведь ее совершенно не знал. Тот раз в банке мне даже в голову не пришло, что все может произойти именно так. Бар, незнакомка, книги, пьяный угар и утро в объятиях прекрасной кассирши. Какой-то парадокс, перемешанный с мистикой, но мне хотелось вновь вернуться туда. В этот запыленный, шумный бар, в распахнутые руки барной стойки, прямо к ним, к разноцветным бутылям с алкоголем. Погрузиться в туман, увидеть ее, услышать голос, поговорить о книгах, о творчестве. Спросить, что мне сделать, чтобы наконец стать тем, кем я мечтал быть уже очень давно.
Но как это часто бывает ничто и никогда не случается именно так как хочется тебе. День тянется слишком долго, вечер подозрительно оттягивает свое появление на горизонте, а ведь только начало десятого утра!