Многое из вышесказанного не было, да и не могло быть, понято до конца в начале прошлого века, однако через все ошибки и духовные блуждания императора и таких его сподвижников, как М. Сперанский или министр духовных дел А. Голицын, в церковной теории и практике, в русском религиозном сознании постепенно восстанавливается дух православно-христианского универсализма.
Сказать, что образованные имперские «верхи» вернулись к православию вообще или - уже - к православию живому и открытому, нельзя. Подсознательное недоверие к «греческой вере», возникшее еще в XVI—XVII вв., сохраняется: этим, равно как и пресловутым «религиозным экзотизмом», объясняются такие факты, как передача миссии среди забайкальских бурят английским миссионерам Э. Сталибрасу и У. Свану (в 1818 г.), проповедь гернгутеров в Калмыкии и возникновение официальных миссий шотландских пресвитериан в казахских степях. Однако под влиянием англиканства (как известно, канонически весьма близкого православию) в России возникает Российское Библейское [139] Общество, которому содействуют как окружение императора, так и представители церковной иерархии, кстати говоря, гораздо более трезвые и мудрые в своем отношении к начинанию, как, например, митрополит Михаил (Десницкий).
Работа Российского Библейского Общества стала выдающимся вкладом в общее дело всемирно-христианского универсализма, явленного в нашей стране через бескорыстную, трудную и часто сопряженную с бесконечной борьбой против мелочной чиновничьей опеки деятельность православных миссионеров. Только за время своего существования (1814—1826 гг.) при сотрудничестве 290 комитетов в стране и за рубежом (в цели общества входило издание Библий также для католиков, лютеран и григориан) РБО создало свыше 660 тыс. экземпляров Библии (полностью или частично) на нескольких десятках языков народов России, а также несколько комплектов так называемой «Брайлеровской» Библии для слепых, изготовленной в 1824 г. слепой девушкой Анной Измайловой.
Окончание царствования Александра I,- характеризовавшееся общим отходом от конституционно-либеральных начал, было ознаменовано и временной победой националистическо-православных тенденций*, кстати говоря, слабо поддержанных представителями церковной иерархии, несмотря на то что многие архиереи относились к деятельности РБО с осторожностью, боясь протестантского и масонского влияний. Вследствие придворных интриг, не без помощи влиятельного графа А; Аракчеева был отстранен от ведения духовными делами и просвещением князь А. Голицын. Министром народного просвещения и главноуправляющим дел иностранных вероисповеданий был назначен президент Российской академии адмирал А. Шишков, противник отмены крепостничества и инициатор введения жесткого цензурного устава 1826 г., политический и литературный оппонент Н. Карамзина и всего его здорового консервативного направления. Сторонник мумифицированной архаики буквально во всех сферах, от Церкви до языка и культуры, Шишков нашел себе союзника в лице печально известного церковного реакционера архимандрита Фотия (Спасского), устраивавшего истерические сцены Александру I. Стараниями этих двух лиц РБО было закрыто.
Вопиющим по своему позору фактом, однозначно доказывающим, до каких пределов безумия может доходить всякий церковно-государственный национализм, является то, что перевод Библии на современный русский язык был запрещен к печатанию и вышел в свет... только в 1876 г., хотя варианты перевода были сделаны выдающимся библеистом
*Я употребляю понятие «национализм» в этой статье в том неверном смысле, который бытует в современной отечественной науке (т.е. аналог шовинизма). На деле «национализм» есть понятие нейтральное, в каковом смысле и применяется в западной литературе.
[140] архимандритом Макарием (Глухаревым), поэтом В. А. Жуковским, т.е. людьми глубоко церковными и высококультурными. Активный сторонник перевода Писания на современный русский язык протоиерей о. Г. Павский даже предстал перед церковным судом, равно как и архимандрит Макарий, которого собирались лишить сана! Упреки русскому «народу-богоносцу» за многие черты его нехристианского поведения в последующем веке едва ли правомочны, если знать все эти факты и помнить, что доступность народных масс к священным текстам на живом великорусском языке, а следовательно, и возможность реальной и глубокой евангелизации России силами самих верующих существовали на протяжении всего 40 лет.
Украинское и белорусское Православие разделили общую судьбу русского народа и Русской Церкви. Хотя уже в ранних списках славянского Евангелия, возникших, а затем и напечатанных в различных местах Западной Руси, не подчиненной Московии, видны отдельные черты, присущие постепенно формировавшимся украинскому и белорусскому языкам, свои национальные Библии эти народы получили лишь за пределами Российской империи. Благодатная, хотя и сопряженная с большой ответственностью народная жизнь в условиях более плюралистических обществ, неподвластных насильственному «московскому мессианизму», наделила украинцев и белорусов известными привилегиями: одним из первых переводов Писания на народный украинский язык было Пресопницкое Евангелие, переведенное с церковнославянского архимандритом Григорием и изданное уже в 1556—1561 гг. Белорусское «Четвероевангелие» было напечатано в 1580 г. в русле общеевропейского движения Реформации влиятельными белорусскими кальвинистами В. Тяпинским-Омелья-новичем и В. Лукевичем. Однако на современный украинский язык полная Библия, переведенная с языков оригинала известными украинскими писателями П. А. Кулишом и ML С. Нечуй-Левицким, была издана лишь в 1903 г. в Вене. Первое издание Нового Завета и Псалтыри на белорусском языке осуществлено в 1931 г., также за пределами нашей страны.
Молдаване, четвертый по численности православный народ, юрисдикционно подчиняющийся патриарху Московскому и всея Руси, оказались на время в более благоприятном положении: первый полный перевод Библии на молдавский осуществил известный бессарабский писатель, просветитель и ученый Н. Милеску Спафарий еще в конце XVII в. Новые переводы Библии на молдавский язык неоднократно издавались в России силами библейских обществ.
К нашей Церкви принадлежит еще один древний православный народ — осетины. Первым переводчиком Писания на осетинский (до этого в крае использовались грузинские тексты) был активный миссионер и первый светский писатель Осетии И. Г. Ялгузидзе.
[141] Несмотря на последнюю реальную попытку реставрации православного национализма в Церкви и обществе, предпринятую архимандритом Фотием и его окружением, вопреки закрытию и роспуску Российского Библейского Общества в Русском Православии XIX в. все больше преобладает дух широты и универсализма, выражаемый в первую очередь через миссионерскую деятельность.
РУССКОЕ ПРАВОСЛАВНОЕ МИССИОНЕРСТВО
Русское православное миссионерство среди неславянских народов России восходит к XIII—XIV вв. Его основные принципы: не насильственный, но состязательный принцип борьбы с язычеством, ориентация на создание национальной церковности, т.е. неприятие русификации инородцев, общий дух православного «культуртрегерства» были теоретически обоснованы и практически осуществлены православным просветителем коми (зырян) и пермяков св. Стефаном Пермским, создавшим в XIV В; зырянский национальный алфавит и переведшим на коми богослужебные тексты и части Священного Писания. Центром новой епархий стал г. Усть-Вымь, ныне село, расположенное немного севернее современной столицы Коми Сыктывкара (г. Усть-Сысольска), здесь же продолжали строить зырянское Православие преемники святителя Стефана на пермской кафедре свв. Герасим и Питирим (XV в.). Св. пермский епископ Иона завершил затем христианизацию камских коми-пермяков. В XVI в. крещение всего народа можно было считать завершенным, хотя азбука св. Стефана и оказалась впоследствии утраченной; сохранились лишь надписи на иконах пермского края. В этом же столетии проповедует «лопи дикой», т.е. кольскому народу саами (лопарям) преп. Трифон Печенгский, основатель лопарского христианства с центром в будущем г. Печенга (Петсамо), возникшем вокруг основанной Трифоном обители — Трифонова-Печенгского монастыря.