Царский дворец в Тиринфе, характерный памятник архитектуры микенской эпохи, разрушенный в V веке до н. э., также открыл Генрих Шлиман. Стены внутри него были покрыты фресками, одной из которых является «Охота на кабана».
Сохранившийся фрагмент представляет травлю дикого зверя собаками, одна из которых на лету вгрызается в его спину, а две другие продолжают смертельную гонку до победного исхода. Все животные — и псы, и вепрь — показаны в прыжке, практически в одной и той же позе. Каждый участник этой сцены получил индивидуальную трактовку: шкура кабана испещрена завитками шерсти, а собаки отличаются друг от друга окрасом.
Кожаные шлемы, на которые с лицевой стороны нашивались расколотые вдоль клыки кабана, пользовались популярностью во II тысячелетии до н. э. в Греции, поскольку составляли хорошую альтернативу бронзовым. Такой доспех закрывал только голову, оставляя лицо воина незащищенным. В более позднюю эпоху появились другие виды уже металлических шлемов, развивавшиеся в направлениях максимальной защиты или комфортности.
Данный шлем состоит из четырех рядов клыков, помещенных друг над другом. С двух сторон от его края спускаются неширокие полоски кожи с несколькими горизонтально расположенными клыками. Они скреплялись под подбородком воина. Для изготовления подобного шлема требовались клыки нескольких животных.
В микенских гробницах были обнаружены не только украшения, но и богатое оружие. На данном знаменитом кинжале представлена сцена охоты на львов. В его бронзовый клинок инкрустированы выполненные из золота с большим мастерством фигурки охотников и трех зверей. Композиция находится в тесной связи с формой поверхности. Более широкому основанию соответствуют стоящие охотники, вооруженные копьями и луками и защищающиеся от атаки дикого животного щитами. Фигура пятого и наиболее неудачливого из них распростерта на земле под лапами разъяренного, отчаянно обороняющегося льва. Примечательно, что два других его сородича убегают, сочтя свои силы неравными мощи противника. Их распластанные в прыжке тела идеально вписываются в узкое острие кинжала.
Лепное изображение женской головы было найдено в Культовом центре микенского акрополя. Некоторые исследователи считают, что оно может быть изваянием богини. Пластическая моделировка лица подчеркнута красками: подведены раскосые глаза и брови, подкрашены губы, выписаны завитки волос, падающие на лоб из-под нарисованной детали головного убора, не сохранившегося целиком. Густые красный и черный цвета, не утратившие интенсивности, и сегодня сильно выделяются на бледном лице, придавая ему грозное и неумолимое выражение. И если эта скульптурная голова действительно отражает образ женского божества, то можно представить, какой трепет она вызывала в древности в людях, служивших культу. Широко раскрытыми глазами богиня словно смотрит прямо в душу оцепеневшему зрителю, завораживая его.
Эта изумительная картина поражает благородством цвета и изящной линией рисунка. К сожалению, от фрески сохранился только фрагмент, и зритель имеет возможность созерцать лишь погрудный портрет микенской женщины. Однако даже по нему можно оценить мастерство художника и почувствовать сильнейшее обаяние, исходящее от изображенной гречанки. Роскошные формы, довольно широкие плечи, тонкие пальцы, прекрасные волосы, перевязанные лентами, пронзительный взгляд черных как ночь глаз и тонкие дуги бровей — таким дошел до нашего времени образ безымянной девы, чью прелесть воспел микенский автор. Эта дама, скорее всего, — представительница местной аристократии, знала цену своей красоте и всячески старалась ее преумножить: на фреске она запечатлена держащей в руке украшение, возможно, принимая его от кого-то в дар или просто собираясь надеть.