И наконец, если и есть одна тема, о которой практически ничего неизвестно (вопреки тому, что СМИ много внимания уделяют Израилю), так это то, что ключевые экономические параметры страны показывают, что Израиль уделяет чрезвычайно пристальное внимание инновациям и предпринимательству в сегодняшнем мире.
Эта книга – наша попытка объяснить данный феномен.
Карта Израиля.
Регион, в котором находится Израиль.
Введение
Хорошо сказано! Однако что вы собираетесь предпринять?
Эти двое представляли собой странную пару, сидящую в ожидании в элегантном гостиничном номере отеля Sheraton Seehof в Швейцарских Альпах. У них не было времени снять напряжение непринужденной беседой; они просто нервно переглядывались. Более пожилой, будучи более чем вдвое старше своего собеседника, человек неробкого десятка, проявлял наибольшее спокойствие. Более молодой лучился уверенностью в себе: так казалось потому, наверное, что он был более энергичным, чем его собеседник. Тем не менее отказ за отказом начали сеять сомнение в его голове: сможет ли он на деле добиться коренной реорганизации трех громадных отраслей? Он проявлял беспокойство по поводу встречи, которая вот-вот должна была начаться.
Было непонятно, почему более пожилой собеседник обрекал себя на такие хлопоты и на риск унижения. Он был самым знаменитым из живущих в мире израильтян, эрудитом, дважды занимавшим пост премьер-министра, а также нобелевским лауреатом. В возрасте восьмидесяти трех лет Шимон Перес определенно не нуждался в новом приключении.
Даже организация этих встреч сама по себе была трудным делом. Шимон Перес долгие годы неизменно присутствовал на ежегодном Всемирном экономическом форуме в Давосе. Для прессы следить, пожмет ли руку Пересу тот или иной из властителей арабского мира, было источником легкого драматизма всего мероприятия, которое иначе было бы просто официальной деловой конференцией. Перес был одним из самых знаменитых лидеров, и управляющие директора компаний стремились встретиться с ним.
Поэтому, когда Перес пригласил на встречу управляющих директоров пяти крупнейших в мире автомобилестроительных компаний, он не сомневался в том, что они появятся. Однако на дворе было начало 2007 года. Глобальный экономический кризис еще не маячил на горизонте, автомобильная промышленность пока не знала тех затруднений, которые она стала испытывать годом позже, и представители американской «большой тройки» – General Motors, Ford и Chrysler – не побеспокоились о том, чтобы ответить на приглашение. Еще один крупнейший производитель автомобилей явился, но все 25 минут встречи потратил на то, чтобы объяснить, что идея Переса никогда не сработает. Он не проявил интереса к тому, чтобы глубже ознакомиться с утопическим планом израильского лидера – полностью перевести мир на электрический транспорт. И даже если бы он с ним ознакомился, то вряд ли решился бы воплотить его в такой крошечной стране, как Израиль. «Послушайте, я читал документ от Шая, – сказал Пересу этот автомобильный магнат, имея в виду справочный материал Переса, который был отправлен вместе с приглашением. – Это фантазии. Такого автомобиля не существует. Мы пытались его сделать, но не смогли». И он продолжал объяснять собеседникам, что единственным реалистичным решением являются гибридные автомобили.
Более молодой из этой пары был Шай Агасси, тогда один из директоров SAP – крупнейшей компании в мире по разработке программного обеспечения. Агасси пришел в этот германский технологический гигант в 2000 году, – после того как SAP приобрела за 400 млн долларов основанную Агасси молодую израильскую компанию Top Tier Software. Эта продажа показала, что, хотя «пузырь» доткомов только что «лопнул», некоторые израильские компании все же сумели сохранить уровень ценности, существовавший до этого краха.
Агасси основал Top Tier, когда ему было 24 года. Пятнадцать лет спустя он возглавил два филиала SAP и стал самым молодым членом совета директоров SAP (и единственным из них, кто не был немцем). Он также оказался в списке кандидатов на замещение должности управляющего директора. Даже если бы он не оказался на этой должности в возрасте 39 лет, он мог быть вполне уверенным, что когда-нибудь это произошло бы.