У самого берега красноцветная толща обрывается. Прибой набегает на пляж, то песчаный, то галечниковый, но всегда ровный, широкий, чистый и совершенно безлюдный. Конечно, с каждым годом все больше туристов и курортников появляется на берегах Иссык-Куля, и хотя многие углубляются в живописные долины Прииссыккулья, уникальные, просторные пляжи озера тоже не остаются без внимания. Но не может не произвести впечатление тот факт, что на каждого отдыхающего на Иссык-Куле приходится сто квадратных метров пляжа. В сотню раз больше, чем на Черноморском побережье Кавказа!
Мы стоим на гальке пляжа вблизи Рыбачьего. Отсюда берега озера быстро расходятся, ограждаемые могучими горными хребтами. Горы все в пятнах ледников и снежников, поэтому киргизы называют их Ала-Тоо — «пестрые горы». Хребты уходят вдаль, растворяются в солнечном зное, берега Иссык-Куля исчезают… Лишь кое-где над бескрайней синей поверхностью высоко повисает призрачное кружево белых вершин.
Рыбачье — главный порт Иссык-Куля. Городу больше восьмидесяти лет, если считать его возраст с лета 1884 года, когда отставной солдат Михаил Бачин пришел к берегам Иссык-Куля и решил поселиться там: выстроил домик, вскопал огород, занялся рыбной ловлей. Потом манап Шабдан поставил на берегу узкого залива пару глинобитных кибиток. Поселочек стали называть Рыбачино, по имени основателя его рыбака Бачина.
В 1935 году на «Киргизском море» побывал будущий автор «Репортажа с петлей на шее», тогда молодой еще чехословацкий журналист Юлиус Фучик: «Для приезжего — это безнадежно скучный городок, из которого стараешься выбраться как можно скорей… Но для тех, кто постоянно ездит по киргизским дорогам: для шоферов, для строителей дальних участков Киргизской магистрали… Рыбачье — это оазис. Или, лучше сказать, порт». Уже тогда Рыбачье было и «морским портом». В 1926 году пришел в Рыбачье первый пассажирский пароход, построенный в Пржевальске. С тех пор Иссык-Кульская грузо-пассажирская линия работает регулярно. В последние годы ее стали использовать даже для перевозки овец на пастбища. Она пересекает весь Иссык-Куль.
Иссык-Куль вытянут с запада на восток. Он напоминает по форме миндаль. От тридцати до шестидесяти километров — ширина, сто семьдесят семь километров — длина, до семисот метров глубина.
Среди внутренних водоемов только Байкал и Каспийское море глубже. И хотя площадь озера сравнительно невелика, объем воды в нем приближается к двум тысячам кубических километров. В его пучину не проникает ни зимний холод, ни летний зной. Водная поверхность зимой не замерзает. Лишь некоторые мелкие заливы покрываются ледяной коркой.
Необыкновенна прозрачность Иссык-Куля, потому что его наполняет чистейшая вода ледниковых речек. Прозрачность воды определяют с помощью специального белого круга — «диска Секки». В некоторых водоемах диск становится неразличимым уже на глубине одного-двух метров. В иссыккульской воде он виден на двадцатиметровой глубине.
Чистая вода — идеальная среда для рыб. Чебак, сазан, маринка, осман образуют коренное «население» Иссык-Куля; в последнее время в озеро подселены новые «жильцы». В 1930 году из горного озера Севан были вывезены и выпущены в воду Иссык-Куля триста тысяч мальков форели — ишхан, выращенных из оплодотворенных икринок. Форель прекрасно себя чувствует в новых условиях. Средний вес ее увеличился почти в три раза по сравнению с севанской. Вслед за форелью успешно перенесли здесь акклиматизацию лещ из Аральского моря и судак из озера Селигер.
На зимовку к теплому озеру прилетает до ста тысяч особей водоплавающих, принадлежащих к восемнадцати видам. В таких зеркальных заливах скапливается по нескольку тысяч белоснежных лебедей. Недавно весь Иссык-Куль с побережьем, где в зарослях облепихи когда-то водились тигры и кабаны, а теперь еще можно встретить зайцев, фазанов, тетеревов, объявлен заповедником. Если бы это было сделано раньше, многие ценные виды животных сохранились бы и по сей день…
На закате голубой Иссык-Куль бывает пурпурным, а в лучах утреннего солнца его поверхность слегка серебрится. «Водоем незабываемого очарования…» — сказал об Иссык-Куле Л. С. Берг.
«Санташ» и «Улан». Юлиус Фучик видел Иссык-Куль при разной погоде. Однажды, возвращаясь на пароходе в Рыбачье, он оказался свидетелем того, как легкий ветерок, внезапно повеявший из ущелья Боама, за несколько мгновений превратился в страшный ураган, который издавна здесь называют «уланом»:
«Люди, лошади, собаки, даже свиньи, которые за минуту до того с наслаждением, переваливаясь с боку на бок, грелись на солнце под стенами глинобитных кибиток, — все исчезло с улиц Рыбачьего, словно буран смел жизнь с поверхности оживленного городка. Казалось, что земля поднялась в воздух и нависла над домами. Непроницаемая завеса пыли заслонила солнце. Ветер нес над поселком пыль, сухую траву, мусор. На землю падали камни, словно орехи с невидимых деревьев. Когда человек, вынужденный перебежать улицу, нащупывал ручку двери, он был весь белый от пыли, и ему казалось, что он совершил далекое путешествие. «Улан» ревел между дрожащими домиками, а разбушевавшееся озеро стонало, пытаясь его заглушить… Это длилось два дня».
Не менее известен и ветер, нападающий на озеро с востока. Имя его — «санташ», по имени перевала, с которого он дует. «Санташ» обрушивается сверху. Это обвал холодного воздуха — «воздухопад». Оба ветра возникают, когда за горами, ограждающими озерную котловину, скапливается холодный воздух. Они вызывают бурю над Иссык-Кулем, но их влияние распространяется обычно всего на двадцать — тридцать километров от берега. И лишь иногда сила ветра оказывается достаточной для того, чтобы шторм захватил все озеро. Два ветра сталкиваются. Разрушительные смерчи проносятся тогда над Иссык-Кулем, задевая порой и его берега. Все птицы поднимаются в воздух. И лишь лебеди остаются, отплывая на середину озера, где волны не так круты, как у берега. Ветер — подлинный хозяин Рыбачьего. Здесь «киргизский полюс ветра» — более ста дней в году со штормами.
Ущелье Боам и Санташ — две противоположные точки на Иссык-Куле. Это ворота в котловину, через которые вторгаются воздушные массы, приносящие смену погоды. Через них происходило проникновение растений и животных в котловину, опустошенную в период максимального оледенения. С востока распространялась горно-луговая и лесная флора и фауна, с запада — пустынная и полупустынная. Так возникла на Иссык-Куле асимметрия растительного и животного мира. Она поддерживается и в наше время благодаря заметным климатическим различиям.
Запад Прииссыккулья получает атмосферную влагу по «пустынной норме» — всего сто миллиметров в год. Восток — впятеро больше. Может сложиться впечатление, что для Иссык-Куля океан — источник влаги — находится на востоке, а не на западе. На самом деле это не так. Осадки приносятся с запада, но выпадают они над гребнем Киргизского хребта и над узким коридором Боамского ущелья, а к западному берегу Иссык-Куля воздушные массы приходят иссушенными. Поэтому-то по выходе из Боамского ущелья нас встретила настоящая пустыня.
Дальше к востоку воздух проходит над водной гладью озера, с которой испаряется в год слой около семидесяти сантиметров. Эта влага несколько насыщает воздух, но не она определяет вторичное выпадение осадков. Воздушным массам нужно встретить какое-то препятствие. Им становится хребет Терскей-Алатау. Воздух освобождается от влаги у подножия его исполинской стены, а затем и выше по склону.
Большая часть осадков задерживается на склонах гор Прииссыккулья. Это сказывается прежде всего на высоте границы снегов — на западе она почти на полкилометра выше, чем на востоке, — а также и на богатстве животного и растительного мира: на восточном берегу озера ничто не напоминает безжизненную пустыню окрестностей Рыбачьего.