Гласный оказался прав, если не во всем, то во многом. Электростанцию, место которой в конечном итоге было выбрано на берегу Урала «на выезде Троицкой улицы» (сейчас Кобозева), приняли в январе 1900 года со множеством дефектов, из-за чего убавили сумму выплаты. Первый ток она дала 12 января всего 19 абонентам[63], 11 из которых были частниками. Оказалось, что для 140 дуговых фонарей не хватает энергии, и их стали снимать. Всего осталось их 25: Спустя лишь четыре года «вследствие совершенно неудовлетворительного первоначального устройства» пришлось проводить переустройство: заменили старые паровые машины, поставили один котел, сделали многое другое, в том числе и в линейном хозяйстве. Постепенно увеличивали число дуговых ламп на улицах, к 1909 году их стало 61. Кроме того, на Суринской улице (сейчас ул. Постникова от ул. Цвиллинга до конца) в качестве эксперимента установили пять ламп накаливания по 25 свечей каждая. Нужно сказать, что электростанция работала только в темное время суток, но тогда это никого не удивляло. Так было во многих городах; в Самаре, например, станция работала только до 2 часов ночи.
Улицы города, кроме электричества, освещались керосином. Причем сорок фонарей были особого устройства ― керосино-калильные. Они светили ярче дуговых ламп, но были весьма капризными и требовали большего ухода. В городе насчитывалось еще 600 обычных, керосиновых фонарей. Вот и все. Стояли они на 180―200 сажен друг от друга, то есть чуть ли не на полкилометра. Всем стала очевидной необходимость умощнения электростанции. На этот раз дума и управа действовали быстрее. Начав дело в 1909 году, к 1913 году завершили его. Вместо паровых машин поставили два дизеля с генераторами, каждый из которых мог свободно давать чуть более 300 квт. Оставался, кроме того, еще один парогенератор. Таким образом, общая мощность достигла примерно 700 квт (для сравнения: мощность генератора пассажирского тепловоза 2 тыс. квт). Чтобы по-настоящему осветить город, мощности было мало, поэтому продолжали существовать и появлялись новые частные электростанции и на предприятиях и при отдельных домах. Наследником помещений и оборудования первой многострадальной электростанции Оренбурга стал бывший электромеханический завод.
Значительных средств настоятельно требовало благоустройство, с которым дело обстояло совсем плохо. После срытия вала и засыпки рва в некоторых местах некуда стало уходить дождевой и талой воде, особенно в районе бывших Сакмарских ворот. Существовавшие водостоки действовали плохо, их редко прочищали. Так, в 1877 году начальство Инженерной дистанции пишет в управу: «Прошу распоряжения... о немедленном спуске воды, скопившейся в настоящее время в большом количестве на углу (дома) Инженерной дистанции и приносящей вред оному». А начальник Окружного интендантства жалуется на постоянную грязь по Преображенской и Водяной от находящегося там бассейна, «так что проезд к зданию сопряжен с полнейшею возможностью ломки экипажей, не говоря уже о риске седока быть обрызганным грязью с головы до ног». В подавляющем большинстве случаев сток шел по канавам, через которые устраивались мосты трех и более саженей в длину. Если в центре еще что-то делалось, то на окраинах и на Новых местах практически ничего.
Некоторое оживление в работы по благоустройству центра внесла весть о посещении Оренбурга цесаревичем и князем Николаем (будущим царем). Визит ожидался в июле 1891 года, на обратном пути его из Японии. В Оренбург должны были приехать со стороны Орска на лошадях. Известие, разумеется, возбудило все начальство, создали специальную комиссию по благоустройству города, которая заседала очень часто, а в июне-июле практически каждый день. Намечено было 18 основных пунктов. Главные из них ― ремонт и окраска ряда зданий и комплексов Гостиного и Менового дворов, «уровнение площади» около Преображенского собора и у артиллерийских казарм ― между городом и Форштадтом, а также срытие бугров, оставшихся там от земляного вала, ремонт ряда дорог и устройство земляной дамбы через овраг у вокзала. Тогда же огорожен был за 3547 рублей 60 копеек Александровский садик. Металлическая решетка на каменном основании сохранилась до наших дней. На большой Николаевской перестелили весь тротуар. Одним словом, старались как могли, и деньги нашлись, которых обычно не было. На ремонт Александровской больницы, например, истратили более 2500 рублей, а на устройство мостовых почти 20 тыс. Но самый внушительный расход пришелся не на благоустройство, а на устройство обеда в Общественном собрании, на что ушло 11 580 рублей 82 копейки. На одни цветы и два лавровых дерева, привезенных откуда-то, потратили 665 рублей и 12 копеек.