Матросы протянули трос, чтобы оградить нас от опасных зон, где с потолка свисали обломки металла. Мы поднялись по лестнице на первый уровень. Я с шумом дышал в своем скафандре. Антизапотевающее устройство работало в полную силу.
Все собрались на верхних ступенях лестницы и группой двинулись по круговому коридору "Селестины". Впереди едва брезжил тусклый свет, отражаясь от серых стен коридора.
- Прямо перед нами капитанский мостик, - сказала лейтенант Дагалоу. У открытого люка перед нами возник призрачный пустынный мостик. У меня дух захватило. С внешней стороны переборки мостика свисали сотни исписанных листков, и мы стали их читать.
"Роберт Вистидер, колонист, направляющийся на Надежду, в память об этом несчастном корабле. Написано в пятнадцатый день августа 2106 года милостью Божьей". "Мэри Элен Брейсуэйт, колонистка милостью Божьей, в память о наших братьях, погибших здесь. 11 декабря 2151 года". "Ахмед Измаил, в память о "Селести-не". 11 декабря 2151 года".
И все в таком духе. Каждый путешественник, попавший в эти отдаленные места, оставлял дань уважения своим трагически погибшим предшественникам. Многие из побывавших здесь улетели потом на Надежду или Окраинную колонию, прожили долгую жизнь и скончались от старости.
- Сюда! Смотрите! - Мы столпились возле листка, висевшего рядом с люком. - "Хьюго фон Вальтер, командир корабля "Нейл Армстронг" Флота Объединенных Наций, в память о братском корабле "Селестине". Упокой Бог ее душу и души всех, кто на ней плыл. 3 августа 2114 года". - Мы шли там, где когда-то шел командир фон Вальтер, и остановились на том месте, где стоял он в тот день, когда восемьдесят один год назад обнаружил "Селестину". Я попытался представить его себе. Он был замечательным человеком.
- Желающие могут оставить памятное послание будущим поколениям. Лейтенант Дагалоу выудила из кармана скафандра коробку с крошечными круглыми магнитиками. Мы закопошились в поисках карандашей и бумаги. Прижав листки к стенам либо положив их на колени или на палубу, мы писали наши благословения погибшим.
Я долго думал, прежде чем написать. "Николас Эвинг Сифорт, в возрасте семнадцати лет, четырех месяцев и двенадцати дней, милостью Божьей офицер Флота Объединенных Наций, отдает честь памяти тех, кто ушел от нас. 16 января 2195 года". Я взял магнит, протянутый мне лейтенантом Дагалоу, и прикрепил листок к стенке в четырех метрах от входа на капитанский мостик.
Возвращались все в подавленном настроении. Говорить никому не хотелось, и я был этому рад. Когда причалили к "Гибернии", я пошел в кормовую часть, переоделся и вернулся на мостик. Командир Хаг с бесстрастным видом наблюдал за посадкой следующей партии пассажиров. Дел во время вахты у нас с лейтенантом Казенсом было немного.
Пришлось организовать одиннадцать рейсов, чтобы все желающие могли попасть на экскурсию. С четвертым рейсом отправился Вакс, затем Алекс Тамаров. Вернувшись, Алекс взволнованно сообщил:
- Мистер Казенс,позволил мне пилотировать! - Я постарался никак Не выдать своих чувств.
С седьмым шаттлом снова полетел я, но на мостик подниматься не стал. Как и у командира, у меня не возникло желания снова все пережить.
После обеда экскурсии возобновились. Теперь я нес вахту с командиром и лейтенантом Мальстремом. Сэнди и лейтенант Казенс собирались в рейс. Прежде чем появиться на мостике, я отправился вместе с Алексом помочь пассажирам надеть скафандры.
За переодеванием наблюдала лейтенант Дагалоу, Сэнди и Алекс были в игривом настроении. Возможно, это явилось реакцией на мрачную картину гибели "Селестины". Сэнди помог пожилому мужчине упаковаться в скафандр. Потом натянул свой и показал Алексу язык. Тот в ответ ткнул его под ребра. Сэнди подпрыгнул, потерял равновесие, перекатившись через лавку, упал и, запутавшись в скафандре, с шумом приземлился на палубе. Из руки у него текла кровь, но, что гораздо хуже, он насквозь разодрал штаны скафандра.
Перепуганный насмерть, Сэнди стоял между двумя рассерженными офицерами. Лейтенант Казенс бушевал. Лейтенант Дагалоу бросила на меня многозначительный взгляд. Старшим был я, и за их проделки ответственность нес тоже я.
- Мистер Тамаров! - Слова лейтенанта Казенса хлестали, как кнут. - Это ваша вина. Отправитесь вместо него. Одевайтесь! На обоих будут наложены взыскания. Разберусь с вами позже.
- Есть, сэр! - Алекс взял скафандр. Тут вмешалась лейтенант Дагалоу:
- Мистер Тамаров летал в последнем рейсе, мистер Казенс. Я могу полететь вместо него. Хочу еще раз взглянуть на разрушения в корпусе корабля.
Казенс нахмурился. Старший по званию, он мог запретить Дагалоу лететь, но галантность взяла верх, и он кивнул. Миссис Дагалоу связалась с мостиком, чтобы получить разрешение от командира. Мы с Алексом помогли закончить переодевание, и группа покинула корабль.
Как только захлопнулся люк воздушного шлюза, я налетел на Сэнди:
- Смените брюки, мистер Уилски!
- Есть, сэр!
Он сорвался с места, но я схватил его за руку:
- Ошибаешься, если думаешь, что тобой собирается заняться только лейтенант Казенс! Дурачиться во время вахты? Бог... - Я вовремя спохватился. - Избави вас от этого Бог, мистер Уилски! Мы с мистером Ваксом тоже не оставим тебя без внимания. - Он побелел. Иметь дело с Ваксом! Что может быть хуже? Я отпустил его, и на радостях он умчался с удвоенной скоростью.
В бешенстве я прижал к стенке Алекса и, стоя с ним нос к носу, стал распекать медленно и методично. Он чуть не плакал. Я хорошо запомнил все, что говорил в Академии сержант Трэммел. Его слова неизменно производили эффект.
Наконец я отпустил Алекса и отправился на мостик.
- Разрешите войти, сэр? Командир все еще был на вахте.
- Входите.
Интересно, он когда-нибудь спит?
- Гардемарин Сифорт прибыл на вахту, сэр!
В ответ командир лишь кивнул. Видимо, и он изредка устает. Я занял свое место за пультом. Делать мне было нечего, только вести наблюдение за экранами.
- Что там за шум был в раздевалке, мистер Сифорт?
Я почуял неладное. Значит, командир уже что-то слышал; к нему обращалась за разрешением лейтенант Дагалоу. Впрочем, как бы то ни было, я не мог солгать офицеру. В то же время о наших внутренних делах не принято было информировать командира, и я осторожно сказал:
- Мистер Уилски споткнулся и поранил руку, сэр.
- А-а. Ему оказали медицинскую помощь? - Голос капитана прозвучал подозрительно сухо. Впрочем, он никогда не был особенно ласков с гардемаринами.
- Да у него простая царапина, сэр. Командир Хаг махнул рукой:
- Ладно, оставим это.
Лейтенант Мальстрем подмигнул мне. Значит, он знал.
- Остается еще три поездки, сэр, - обратился лейтенант Мальстрем к капитану.
- Да, - ответил командир и, помолчав, добавил: - А потом в путь. И никаких остановок в течение девяти месяцев за исключением обычных навигационных проверок, пока не прилетим на Шахтер.
Командир Хаг откинулся в кресле, прикрыл глаза. Лейтенант Мальстрем зевнул. Я тоже чуть не зевнул, но вовремя спохватился. День был длинным и полным впечатлений.
- "Гиберния"! На помощь! На помощь! - Должно быть, говорил матрос голоса я не узнал.
Командир мгновенно выпрямился и включил микрофон:
- "Гиберния" слушает!
- Несчастный случай с пассажиром. Прокол в костюме.
Командир выругался:
- Что произошло?
- Одну минуту, сэр. - Было слышно, как он ретранслирует вопрос по переносному передатчику, находящемуся на его скафандре, - Лейтенант Дагалоу наложила заплату и заполнила костюм воздухом. Миссис... пассажирка без сознания. Но, кажется, еще жива, сэр.
- Передайте мистеру Казенсу, чтобы все возвращались на баркас.
- Есть, сэр. Женщина застряла в люке капитанского мостика. Случайно нажала на кнопку аварийного закрытия. Люк захлопнулся и защемил ее скафандр. Из-за нее невозможно добраться к кнопке открытия люка.