— Ты еще можешь спасти ее, ведьма, — Эдгар схватил змеязычницу за шею, прерывая неистовый крик, — Спасти ее от мук, которые будут страшнее твоих, — охотник почувствовал, как ведьма кивнула, приняв свою участь.
Все это время Айзек сидел и пил вино, стараясь понять, как живут люди в Ликхеле и почему такое горячее и дурно пахнущее пойло стало их традицией. Молодой охотник чувствовал, как с каждым глотком начинает лучше понимать то, что сказал ему учитель. Чем меньше вина оставалось в бутылке, тем ближе он принимал традиции северян и то, как высоко ценят тепло и жизнь в этом отдаленном месте, где тяжелый климат и постоянные лишения делают людей жесткими и сильными. Он будто почувствовал себя одним из жителей Ликхеля. Почувствовал, какого это переживать такую зиму снова и снова, встречать ее не с расстроенным видом, а улыбкой и гордостью за себя и своих близких — тех, кто знает как выжить даже когда холод пробирает до костей, а снег закрывает глаза. И все равно идти вперед. Когда ведьма закричала в погребе, Айзек покачал головой. Его беспокоили методы учителя, но зато он точно знал этот самый крик, за которым пойдет полное подчинение и вся информация, которая им понадобиться. Молодой охотник поднялся с пола, достал из сумки священные иглы и небольшой, но увесистый молоток. Айзек поднялся наверх, на самый чердак, где тихо замычала ведьма, стараясь распутать веревки, исписанные священными письменами. На ее лице все было прекрасно, кроме глубокой дырки, которая осталась после того, как Эдгар отсек ей нос. Айзек улыбнулся. Он не был таким же жестоким, как его учитель. Охотник осторожно поднял девушку и приставил ее к стене. Потом развернул вниз головой и ухватился за ноги, приподнял вверх и приставил иглу. Одним сильным ударом вогнал ее в стену, пробивая стопу насквозь. Таким жестоким он не был, но ведьм ненавидел сильнее, чем кто-либо из живущих. Ведьма взревела, не в силах прокусить кляп, а Айзек приставил вторую иглу.
Молодой охотник даже не заметил довольного учителя, который стоял в дверях, держа в руках отрубленную голову старшей ведьмы. Он наслаждался работой своего ученика и не собирался его останавливаться. Они переждут вьюгу и отправятся в Тайнмур, где им предстоит охота на целый ковен. Глава которого, по счастливой случайности, высшая ведьма.
День 12ый весеннего круга 214 года Р.С.
Тарнем, Стеклянный район
Каждый удар разносился раскатистым звоном, проносясь по Стеклянному району, будто в центре кто-то играл на стальных инструментах, ударяя невпопад то ускоряя темп, то замедляя. Будто хотел привлечь внимание, а не создать красивую мелодию. Эдгар уже не смеялся. Охотники наседали, постоянно оттесняя его к краю. Он защищал Лирию — они это поняли. Могущественный отступник сражался, не двигаясь с места. Если бы он попытался достать одного из охотников, или отойти в сторону, погнавшись за своей целью — Лирия осталась бы открытой для атаки. И тогда любой из учеников Айзека убил бы ее быстрее, чем Эдгар смог бы вернуться. Змея внутри даровала ему звериную силу, способность каждым ударом сломать обычного человека и превратить его в груду бесформенных костей. Но не охотников. Люди, тренирующиеся каждый день своей жизни, с самых малых лет. Они были готовы к любым нагрузкам. Они уворачивались, принимали удары, отрываясь от земли, тем самым компенсируя ударную силу. Отлетали и возвращались, обрушивая на Эдгара шквал опасных, нетипичных атак.
Первое время Эдгар улыбался, получая настоящие удовольствие от битвы, но теперь улыбка слетела с его лица. Ему не удавалось найти брешь в их защите, охотники искусно работали сообща, не позволяя ему завершить удачное парирование смертоносным ударом. Эдгар был усилен магией, а охотники сражались просто на пределе своих возможностей. Их битва превратилась в сражение характеров и стремления. Чья ярость была выше, чье желание победить сильнее?
Борис и Родерик не останавливались, не отвлекались. Они молились, чтобы те ведьмы, которых они не успели убить, либо умерли сами, под обломками, либо сдохли от "криков", что так удачно использовал Игрин. Охотники не задумывались о том, выжил ли громила или нет. Сейчас было не время для таких мыслей. Если хотя бы один из них остановится, замедлится — Эдгар поймет и уничтожит их. Охотники не питали иллюзий. Отступник был в несколько раз сильнее и быстрее. Каждый его удар нес вес тысячи ударов простого человека. Борис чувствовал отдачу каждый раз, когда блокировал его удары. Они не шли ни в какое сравнение с ударами Михаила. Будто он пытался остановить колонну, которая падала на него с огромной высоты, стараясь раздавить. Руки болели, маска слегка запотела и ему было все тяжелее разобрать, что происходит. Тело напряжено, внимание сосредоточено. Борис продолжал двигаться только благодаря тренировкам, которые он терпел длительные годы. Но гул в голове, последствие криков, которые он пережил — никуда не уходил. Азарт охоты сменился усталостью. Они сражались не с ведьмой, а с настоящим монстром, который не убил их только по одной простой причине — он защищал молодую девочку, которая с ужасом смотрела на их битву, не решаясь сплести заклинание и уничтожить их. А ведь за время их сражения она уже несколько раз могла воспользоваться своими силами и уничтожить обоих охотников. Или хотя бы ослабить их, чтобы Эдгар мог с легкостью закончить дело. Но не решалась. Или просто не могла? Может крушение особняка ранило ее и сейчас она пыталась восстановиться? Борис точно не знал, все о чем он думал сейчас — это как победить Эдгара и не умереть в процессе.