— Других не было; двенадцать попаданий: женщины у бакалейных лавок, ребятишки в сквере на площади Толедских ворот.
— Попробую ответить; но моя первая реакция, если вам угодно, — не верю, что такое возможно. Даже если бы самолет летел очень низко.
— Он, безусловно, летел высоко: звука не было слышно.
Чем абсурднее были вопросы, тем сильнее беспокоился Скали: он знал, как точен Гарсиа.
— Послушайте, это же из области бреда…
— Можно ли предположить, что бомбы сбрасывал исключительно меткий бомбардир? Скажем, проводятся ли в лучших армиях между кадровыми офицерами соревнования за звание аса-бомбардира?
— Всюду проводятся. Тут и спорить не о чем. Самолет видели?
— Теперь говорят, что видели. Но не в первый день. И звука никто не слышал.
— Это не самолет. У фашистов есть пушка с большей дальнобойностью, чем те, которые нам известны, история с «Бертой»[94] повторяется.
— А если это все-таки самолет, как вы можете объяснить точность попадания?
— Исключено. Если вы настаиваете, распорядитесь, и мы завтра же вылетим, я поведу самолет над улицей Луны на любой высоте, какую вы предложите. Вы убедитесь, что такое невозможно, что самолет увидят все, как вы видите автомашину, когда она мчится прямо на вас. А при ветре пилоту просто не пройти точно над улицей, он будет петлять.
— Даже если Рамон Франко?[95]
— Даже если Линдберг! [96]
— Ладно. Еще одно. Вот план Мадрида. Точки попадания обозначены красными кружками; полагаю, вам не помехой то, что они подчеркнуты… Эта карта наводит вас на какие-нибудь мысли?
— Она подтверждает мои слова: улицы расходятся в разные стороны. Стало быть, в какой-то момент направление ветра должно было оказаться перпендикулярно траектории бомбардировщика. И с одного захода точно сбросить бомбу на определенную улицу со значительной высоты, да еще при таких условиях, это…
Скали притронулся ко лбу жестом, означающим: бред.
Милый мой Скали, думал Гарсиа, как могут снаряды дальнобойного орудия с их достаточно острым углом падения поражать цели, находящиеся на разнонаправленных улицах, не повреждая при этом ни одной стены.
— Последний вопрос, — сказал он, — может ли все тот же предполагаемый сверхискусный пилот вести машину над Мадридом на высоте ниже двадцати метров? Добавлю, что погода была плохая.
— Исключено!
— Испанские пилоты полностью того же мнения.
Имя Рамона Франко навело Скали на подозрение, что речь идет о бомбардировке тридцатого октября[97].
Гарсиа остался один. Перед этим он опросил также артиллерийских офицеров: орудийный обстрел такого рода исключался из-за угла встречи. К тому же найденные осколки были осколками бомб, а не снарядов.
Гарсиа с тревогой разглядывал фотоснимки точек попадания, снабженные пояснениями различных служб военного министерства. Тротуары всего лишь задеты… И пометка (Гарсиа попросил специалистов ответить на вопросы, но не объяснил, чем пахнет дело): «Снаряд или бомба был сброшен с высоты, не превышающей двадцать метров».
Гарсиа, увы, уже разгадал загадку. Ни орудия, ни самолета не было: в игру вступила «пятая колонна»[98]. Двенадцать бомб в одно и то же время… Ему уже пришлось, и небезуспешно, бороться с автомашинами-призраками, на которых ночами фашисты разъезжали по Мадриду и которые были вооружены пулеметами; и пришлось бороться с теми, кто на рассвете подстреливал республиканцев из-за ставен; и со всем, что порождает гражданская война. Но все это еще отвечало понятию «война»: слепой стреляет в незнакомого. На этот раз тот, кто бросал бомбу, сначала поглядел на женщин, стоявших в очереди перед бакалейной лавкой, на стариков и детей в сквере. Гарсиа не удивляло, что кто-то. решился на массовое убийство женщин: бомбу могла бросить тоже женщина, сострадание к женщинам — мужское чувство. Но дети… Гарсиа, как и все, видел фотографии.
Один из его сослуживцев, вернувшийся из России, рассказывал про вредительство: «Ненависть к машине — новое чувство; но когда в работу вкладывается весь энтузиазм и все надежды страны, это порождает у внутреннего врага физическую ненависть к работе…» Сейчас в Мадриде фашисты ненавидят народ, тот самый, в существование которого они, возможно, просто не верили годом раньше; а теперь даже в детях, играющих в сквере, им видится только ненавистный народ.
И может быть, в этот час двенадцать убийц дожидаются часа победы: сегодня после полудня в образцовой тюрьме заключенные пели фашистский гимн.
94
Речь идет о дальнобойных немецких пушках с таким прозвищем, которые в 1918 г. обстреливали Париж с расстояния 120 км.
96
Линдберг Чарлз (1902–1974) — знаменитый американский пилот, первым совершивший беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж (1927).
97
30 октября фашисты из «пятой колонны» провели в Мадриде ряд террористических актов против мирного населения, и был распущен слух, что взорвавшиеся бомбы были сброшены с самолета, который пилотировал Рамон Франко; эти-то события и расследует Гарсиа.
98
За две недели до 30 октября генерал Мола на пресс-конференции заявил, что к четырем колонкам, продвигавшимся к Мадриду, «в нужный час» присоединится «пятая колонна».