Второй хутор должна была брать рота новичков. Они видели все, что произошло.
— Ребятки, — сказал Хименес, взобравшись на капот «фордика», — хутор взят. Все, кто нарушили приказ и вышли из-за скал, выводятся из состава колонны, даже если ворвались на хутор первыми. Не забывайте, тот, кто видит нас, я хочу сказать — История, тот, кто судит нас ныне и присно, требует от нас той храбрости, которая приносит победу, а не той, которая приносит утешение.
Если следовать заранее намеченными путями, то мы в полной безопасности подойдем к противнику на двести метров. Доказательство: я поеду вместе с вами вот в этой машине. Никто не будет даже ранен, пока не подойдем на это расстояние.
Затем мы вступим в бой и возьмем хутор. Да поможет нам Прови… удача! Да пребудет с нами тот, кто все видит… я хочу сказать — испанский народ, потому что, парни, мы сражаемся за дело, которое считаем справедливым…
За новобранцами-гранатометчиками Хименес поставил лучших стрелков.
Они не успели добраться до хуторов, как увидели, что фашисты уходят.
На прошлой неделе к республиканцам перебежала группа франкистских солдат; человек пятнадцать были зачислены в роту Мануэля. Их главарь, явный, хоть и не выборный, Альба был в высшей степени мужественный боец, но держался всегда отчужденно, и многие подозревали, что он лазутчик.
Мануэль вызвал его к себе.
Они пошли рядом среди каменных россыпей, Мануэль шагал к фашистским рубежам. Собственно, линии фронта как таковой не было, но на этом направлении противник, хоть и выбитый из хуторов, находился не далее, чем в трех километрах.
— Есть у тебя револьвер? — спросил Мануэль.
— Нет.
Альба лгал: Мануэлю достаточно было поглядеть, как у того брюки оттягивают пояс.
— Возьми мой.
Мануэль достал из кармана револьвер, протянул Альбе; у него оставался еще длинный автоматический пистолет, висевший на ремне в кобуре.
— Почему ты не в ФАИ?
— Нет желания.
Мануэль приглядывался. Лицо скорее как у переростка, чем как у взрослого мужчины: мягкий нос, пухлые губы, волнистые, но очень жесткие волосы над низким лбом… Мануэль представил себе, каким «славненьким», должно быть, считала его в свое время мать.
— Ты сильно злобишься, — сказал Мануэль.
— Есть отчего злобиться.
— А точнее, есть к чему приложить руки. Были бы на месте Хименеса ты либо я, дела бы шли не лучше, а хуже. Стало быть, нужно помогать ему делать то, что он делает, а там видно будет.
— Может, дела и шли бы малость похуже, но нами не командовал бы классовый враг. По мне, так оно лучше.
— Меня классовая принадлежность человека не интересует, меня интересует, что он делает. В конце концов, Ленин тоже не был рабочим. Вот что я собирался тебе сказать: у тебя есть голова и характер, надо их употребить на что-то стоящее. Поскорее, и не на то, чтобы злобиться. Подумай, потом скажешь, чья позиция тебя устраивает. ФАИ, НКТ, ВУКТ[62] — сам выберешь. Потом соберут ребят из твоей организации, и ты их возглавишь. Не хватает младших офицеров. Ты был ранен?
— Нет.
— Я был, в дурацкой истории с динамитом. Подержи эту штуку, у меня от нее болит крестец. — Он снял портупею. — У всех свои маленькие радости: я, как идиот, должен помахивать веткой.
Он сорвал ветку с куста на обочине и вернулся к Альбе. Он был безоружен. Фашисты, вполне вероятно, где-то в километре отсюда. Альба, во всяком случае, шагает рядом.
— У меня впечатление, что здесь у тебя не ладится. Может, так и не наладится. Но нужно давать шанс каждому.
— Даже исключенным из партии?
Мануэль остановился, опешив. Он об этом не подумал.
— Когда по этому вопросу появятся официальные партийные инструкций, я буду их выполнять, каковы бы они ни были. Пока инструкций нет, я говорю: даже исключенным из партии. Всякий, кто в состоянии активно действовать, сейчас должен помочь республике.
— Ты в партии не останешься.
— Останусь.
Мануэль посмотрел на него и улыбнулся. Смеялся Мануэль по-мальчишески; но улыбался улыбкой, опускавшей углы губ над тяжелым подбородком и придававшей горечь его выражению.
— Знаешь, что про тебя говорят? — спросил он на ходу, словно желая заранее подчеркнуть, что вопрос задан между прочим.
— Может, и знаю…
Альба потряхивал портупеей Мануэля, кобура с пистолетом шлепала его по икрам. Кроме них, среди камней не было ни души.
62
ВУКΤ (Всеобщая унитарная конфедерация труда) — профсоюзная организация, входившая во Всеобщий союз трудящихся.