— Оленька, ты уже выехала?
— Да, мама. Жди, скоро буду.
— Ты там аккуратнее, не гони.
Я выключила телефон и улыбнулась. Знает же с какой скоростью езжу, но каждый раз просит не гнать. Как будто это было хотя бы раз. Продолжая улыбаться, поворачиваюсь к девушке.
— А не хочешь ли зайти ко мне в гости? Мы с мамой живем одни. Я тебя осмотрю, если ничего серьезного нет, можно и не обращаться к врачу. А в милицию уже завтра пойдем, напишем заявление по поводу нападения волков.
Девушка на секунду задумалась.
— Хорошо.
Оставшийся путь мы преодолели в тишине. Как только машина заехала во двор, мама вышла на крыльцо встречать меня. Увидев гостью, она опешила, но быстро сориентировалась и, всплеснув руками, бросилась к нам.
— Батюшки, да что же это делается? Да кто же тебя так, милая? Быстрее заходите.
Причитая, моя мама повела девушку в дом. На все ее вопросы Тася начала отнекиваться, говоря, что заблудилась в лесу, свалилась в овраг вот и исцарапалась вся. Что ничего страшного не случилось. Я же решила поддержать ее версию. Зачем маму пугать и заставлять лишний раз нервничать. Хорошо, что она не обратила внимания на то, как одета наша гостья. Если царапинам и ссадинам можно найти объяснение, то летнему платью в начале октября нет.
Вода в бойлере к моему приезду всегда была нагрета. Так что, вручив Таисии свой халат, отправила девушку в душ, а сама приготовила аптечку. Как только она вышла, начала осмотр.
— Повезло. Похоже, волки тебя не задели. Не вижу ни укусов, ни глубоких царапин. А мелкие мы сейчас обработаем. Потерпи немного.
У девушки на губах появилась горькая улыбка. Я надеялась, что она что-то скажет, но гостья молчала. Взявшись за зеленку, занялась народным творчеством — разрисуй ближнего своего. В ответ услышала шипение.
— Терпи. Это ничто на фоне уколов, которые ты бы получила, если бы дикие животные тебя покусали.
— Они не дикие, — перебив меня, девушка в испуге закрыла свой рот рукой.
— Не дикие? — растерянно уточнила у нее. В ответ она только покачала головой. — Хочешь сказать, что те волки кому-то принадлежали?
Тася не ответив отвела глаза в сторону. Теперь становится понятно, почему звери были такого размера. Кто-то выводит у себя новую породу, скрещивая животных. Но что же это получается? Ее травили волками? Или это собаки такие? Решила уточнить свою догадку.
— Если включу новости, не увижу, случайно, сообщения о жертве бродячих собак, обнаруженной в лесополосе?
В ответ тихое 'нет'.
— Ловили только тебя?
И опять легкий кивок головой. Задумалась. Кто эти извращенцы, что устраивают охоту на людей?
— Мы обязаны пойти в милицию и сообщить о случившемся.
Девушка поджала губы и отрицательно покачала головой.
— Нельзя спускать им это с рук, — я начала уговаривать ее. — Ты же не хочешь, чтобы пострадала еще одна девушка. Если молчать, это будет продолжаться дальше. И не факт, что следующей жертве повезет как тебе.
Таисия села на табурет рядом со мной и расплакалась.
— Тише, тише, девочка. Я буду с тобой. Вдвоем мы справимся. Накажем этих гадов. Все будет хорошо.
— Ничего уже хорошо не будет, ничего. Оля, все кому надо всё знают. Так что лучше нам не рыпаться. А мне как можно быстрее необходимо исчезнуть, — перестав плакать, начала шептать девушка, при этом озираясь по сторонам. Вроде как боится, что ее услышат. — А тебе, если не хочешь неприятностей, лучше сделать вид, что ты меня не видела и не знаешь. Сожги мою одежду. Чтобы от нее не осталось и следа. Иначе они поймут, что я была здесь. Самым правильным будет уйти мне прямо сейчас. Он меня ищет и обязательно найдет, если я не уберусь как можно дальше.
Разговор прервала мама, приглашая к столу. Тася беспомощно посмотрела на меня. Я же, как можно более ласково улыбнулась ей и потянула на кухню. Похоже все очень плохо. Диагноз налицо: мания преследования. Но тут удивляться нечему. Иначе и быть не могло после того, что произошло сегодня. Придется завтра вести её в клинику. Ей необходимо лечение. Надо будет найти родственников. Тяжело вздохнув села за стол. Мама рассказывала последние новости. Интересовалась как мои дела и все пыталась разговорить гостью, но девушка упорно молчала, не желая ничего о себе рассказывать. Настаивать не стали. Мама постелила ей в гостиной на диване, и мы разошлись спать.
Утром вместо Таси обнаружили только записку с извинениями. Девушка взяла мой старый спортивный костюм и немного денег из кошелька, пообещав все вернуть. На улице была небольшая горка пепла. Она все же сожгла свою одежду. Сообщать о краже мы не стали. Девушке и так досталось. А вот об исчезновении, наверное, стоило бы. Но кто у меня примет заявление о пропаже человека, которого я знала буквально несколько часов. Даже сообщение о том, что она, возможно, психически больна и требует госпитализации, не поможет. Так как подтверждения диагноза у меня нет. Да и имени ее я не знаю. Мало ли как она назвалась.