— Пойдемте уже. Больше тут нечего делать, — позвал я мелких. — Тем более, уже совсем рассвело, так что обратно идти будет намного проще.
— Ты с нами? — спросил я собаку, когда мы уже подошли к шлагбауму.
Конечно, Найда не ответила, но всем своим видом показала, что бросать их не собирается.
— Ну, хорошо, — вздохнул я. — Только, боюсь, маман не обрадуется.
— Я ее уговорю! — уверенно сказала Светка, гладя собакена по башке. — Я всегда собаку хотела!
— А где Птицына? — я, вдруг, остановился, как вкопанный, заметив, что белобрысой нигде не наблюдается.
— Да что за нафиг? — вместо ответа раздался приглушенный голос потеряшки из будки охранника.
Я покачал головой. Вот дети, такие дети… Не могла, разве, предупредить, что отошла. Вздохнул. Пошел в будку выяснять, что там белобрысая возмущается.
Когда я зашел, то застал странную картину. В будке остался стоять маленький столик, на столике стояла закрытая пол-литровая бутылка водки, а рядом лежала головка чеснока. Мои брови сами по себе удивленно приподнялись. Вот уж, чего не ожидал в этом нашем новом мире увидеть. А причина ругательств Птицыной оказалась весьма проста. Девчонка пыталась схватить бутылку, но у нее никак не получалось, ее рука проходила сквозь стекло, словно через туман.
— И зачем тебе водка? — прислонившись боком к косяку двери, спросил я.
— Да это же тоже добыча! — воскликнула зло Птицына, в очередной раз пролетев рукой сквозь бутылку. — Все надо брать!
Тут я с ней был согласен. А причина, по которой у белобрысой ничего не выходило, промелькнула мыслью в голове, заставив попробовать поставить небольшой эксперимент.
— Чеснок возьми, — сказал я.
Птицына быстро повернула голову, зыркнув на меня злым взглядом. Но просьбу выполнила, через пару секунд протянув мне головку чеснока, которую я закинул в рюкзак. После этого, я отклеился от косяка и, сделав пару шагов к столику, спокойно взял бутылку, которая последовала за чесноком в рюкзак.
— Что за фигня? — недовольно насупилась Птицына, даже топнув ногой.
— Помнишь, до 14 лет не доступен в магазине раздел с алкоголем и всем таким прочим. Думаю, что к луту это тоже относится.
Белобрысая зло пнула стенку, но, потом, успокоилась и уточнила у меня:
— Лут — это, как и дроп, тоже добыча?
— Дроп — это то, что выпадает из мобов и из всяких тайников, а лут — то, что ты просто так находишь. Хотя, есть разногласия, некоторые игроки в игры говорили: «Пойду облутаю моба». Так что — сложно сказать. Примерно одно и то же.
Под эту небольшую лекцию мы вышли к Светке, Найде и Холодцу, что терпеливо ждали нас у шлагбаума.
— Что там? — поинтересовалась сеструха.
— Нам с тобой даже бутылку настоящего кефира или кваса теперь не продадут и так до четырнадцати лет!
— Сомневаюсь, что кефир и квас относятся к алкоголю, — прервал я стенания. — Да и вообще, не факт, что они теперь будут в наличии. Не видел я их в каталоге.
— Жаль… — протянула Светка. — Я квас люблю…
На этой ноте и отправились в сторону дома, наслаждаясь очень тихим, безлюдным летним утром. Странно, но и по пути обратно им не встретилось ни одного моба. Может, это потому, что шли они исключительно по дороге?
Когда уже подходили к нашему дому, я напрягся. Мне послышался странный гул где-то вдалеке.
— Вы слышите? — спросил я у девчонок.
Они перестали перешептываться и тоже обратились в слух.
— Ощущение, что очень далеко поет хор, — сказала Светка. — Только ужасно поет! Ни слуха, ни голоса!
— Ну да, на испорченное радио похоже, — согласилась Птицына.
— Ладно, — пожал плечами я. — Все равно это далеко. Вот, если приблизится звук, там и будем заморачиваться.
В квартире спала уже только Лили. Все остальные поднялись. Так что встретили нас компанией из маман, Смородины и Сигизмундовны. Похоже, Светка забыла подготовиться к разговору о собачке, поэтому сейчас стояла, вцепившись в ошейник Найды и что-то мямлила, ожидая, что собаку выставят, да еще и вместе с ней за компанию.
— Ой! — воскликнула Смородина. — Какой пес большой!
— Жрет, небось, как трактор! — добавила Сигизмундовна, хрустя морковкой.
Маман же долго-долго смотрела на животное, потом, вдруг, неожиданно, присела перед Найдой и стала ее гладить, приговаривая:
— Ай, какая собачка! Хорошая, охранником нашим будешь! Только чем тебя кормить? А у меня колбасы еще батон остался! Хочешь колбаски? Или ребрышки суповые из морозилки достану? Он все равно без электричества почти уже разморозился, — Найда при этом облизывала мамке лицо, а та только смеялась этому, словно ребенок, даже не замечая Холодца, который услышав заветное слово, прыгал вокруг и обиженно приговаривал: «Колбаска! Колбаска!». — Надо бы тебя помыть, но у нас водопровод то тоже не работает! Но это ничего! И ошейник у тебя некрасивый! Пойдем-ка…!