Надгробные речи. Монодии

Элий Аристид Надгробные речи Монодии

Издание подготовила С.И. МЕЖЕРИЦКАЯ

Элий Аристид.

Сидячая статуя.

Ок. 200 н. э.

Скульптор не установлен.

НАДГРОБНЫЕ РЕЧИ. МОНОДИИ

НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ АЛЕКСАНДРУ

Аристид приветствует совет и народ Котиэя.

Похоже, что люди со всей Эллады стеклись, дабы разделить с вами скорбь в столь великом несчастье и почтить память столь славного мужа, первого среди эллинов[1]. А посему и я, отправляя это послание и причисляя себя к тем, кто переживает случившееся как личное горе, не считаю свое участие излишним. Ведь всё, что человечество признаёт прекрасным и славным, что доставляет радость юношам и вызывает одобрение стариков, было присуще этому мужу. Он воспитал и обучил меня[2], и когда я в скором времени получил всё, что уготовила мне судьба, Александр стал для меня и наставником, и учителем, и отцом, и товарищем. Но главным было то, что мы признавали друг друга равными: я почитал его как учителя, он же делил со мной мою славу. Пока я был способен писать ему, мы вели с ним вдохновенные разговоры о риторике. Но когда общение наше стало более невозможно и руки самого дорогого мне человека не коснулись последнего моего письма, мне не оставалось ничего другого, как отправить сие послание вам — не в дом Александра, а в общий дом его сограждан[3]. Мне казалось, что так я окажу своему учителю двойную честь: во-первых, должным образом почтив его память, а во-вторых, соединившись через него дружескими узами с вами. Я думал и вам доставить двойное удовольствие, открыто выразив свое доверие и почтив память мужа, коего вы столь высоко цените. И не только вы, полагаю, но и все те, кого можно причислить к эллинам!

Мысленно мне удается воссоздать все его достоинства, но в речи я с трудом могу их перечесть, ибо они возникают в моей памяти все разом, так что невозможно рассказать о каждом в отдельности. Мне кажется, что не стоит и пытаться это сделать, ведь если я буду говорить безо всякой меры, то окажусь не лучше тех, кто вовсе молчит.

Прежде всего, благодаря Александру изменилась сама природа похвальной речи[4], так как, в отличие от тех, кто ищет покровительства у народа или родного города, он прославился не благодаря своему роду. И хотя род ваш — разумеется, древнейший из родов[5], а город ваш, как говорят, — старейший из городов фригийского племени, Александр сам прославил свой город и весь народ Фригии, так что все вы немало гордитесь перед эллинами тем, что являетесь его согражданами.

Говорят, что у него были лучшие учителя, однако он явно превзошел их всех, словно детей. С юных лет связанный с самыми выдающимися людьми, он учился у древнейших из них[6], для современников же был либо учителем, либо товарищем по ремеслу. О тех, кого взрастил Александр, скажут другие, но для его учеников, имевших и других наставников, не было никого важнее него. Кто-то, стремясь к великому, пренебрегает малым; Александр же достиг совершенства в своем искусстве, начав с самых его азов, — ведь и в Великие мистерии нельзя быть посвященным прежде Малых[7]. Иные ораторы изучали основы и первоначала[8], тратя на это всю свою жизнь, но то, ради чего стоило их изучать, либо не узнавали вовсе, либо так и не постигали как следует. Этот же муж с первых шагов шел словно по некоему пути, никогда не пренебрегая тем, что хотя бы в малой степени заслуживало изучения. Он поистине стал для эллинов кем-то вроде хранителя сокровищ: каждый, кто желал учиться у Александра, черпал из него знания, как из источника.

Но главное его достоинство, заслуживающее особого упоминания, о чем я и ему сказал как-то раз во время нашей беседы, заключается в том, что, постигнув все науки до единой, и притом намного глубже тех, кто изучает каждую в отдельности, он не взял себе самого пышного титула[9], но сохранил прежний;[10] и никогда никому он не отказывал в общении, но всегда помогал открыто и по мере сил способствовал возвышению каждого. Другие приобретают величие благодаря искусству своей профессии, он же возвеличил само искусство красноречия, и возвеличил настолько, что благодаря ему оно приняло свой нынешний вид. Ибо иным бывает достаточно превзойти своих товарищей по ремеслу в какой-то одной области, он же превзошел остальных во всех областях ораторского искусства. Так, из обучавшихся красноречию одни казались сильны в построении суждений, но были беспомощны в написании речей; другие добивались умения хорошо говорить, но не отличались большой ученостью; третьи постигали многие премудрости, но, ослепленные ими, не видели чего-то более важного и пропускали самое главное. И только Александр смог овладеть всем сразу.

1

...почтить память столь славного мужа, первого среди эллинов. — Александр из Котиэя, древнегреческий грамматик, сыграл большую роль в культурной жизни своего времени. В частности, он некоторое время являлся наставником будущих римских императоров Марка Аврелия и Луция Вера (см.: Behr 1968: 10 сл.). Так, Марк Аврелий благодарит Александра за привитое ему умение терпеливо выслушивать и вежливо отвечать собеседнику независимо от степени его образованности (см.: К самому себе. 1.10). Если не принимать в расчет это краткое упоминание, эпитафий Элия Аристида — единственный источник наших сведений об Александре из Котиэя.

2

Он воспитал и обучил меня... — Под руководством Александра Аристид изучал грамматику и литературу, которые составляли начальную ступень традиционного античного образования (о нем см.: Marrou 1956; Morgan 1998; Too 2001). Благодаря своему учителю Аристид приобрел широкую эрудицию и глубокие познания в классической греческой литературе, особенно в философии Платона и поэзии Пиндара.

3

...в общий дом его сограждан. — Имеется в виду городской совет Котиэя.

4

...изменилась сама природа похвальной речи... — Похвальная речь, или энкомий, — один из главных жанров эпидейктического красноречия, образцы которого дошли до нас в речах Горгия, Исократа, Демосфена и других древнегреческих ораторов. Теоретики ораторского искусства начиная с Аристотеля (см.: Риторика. 1.9.1366a—1368a) уделяли жанру энкомия большое внимание, поэтому ко II в. н. э. основные его каноны были уже хорошо разработаны. Надгробные речи составляли особую разновидность эпидейктического красноречия и строились по схожим канонам. Об этом свидетельствуют отдельные сохранившиеся от поздней античности риторические трактаты — в частности, трактат «Об эпидейктическом красноречии» («Περί επιδεικτικών») Менандра Лаодикейского и «Подготовительные упражнения» («Προγυμνάσματα») Теона Александрийского, отрывки из которых включены в настоящее издание (см. с. 154—162 наст. изд.). Под «природой» похвальной речи Аристид подразумевает набор обязательных топосов, из которых составлялся энкомий: это похвала предкам, родному городу, воспитанию, образованию, нраву и деяниям человека. Упоминая о достижениях Александра в области риторики, он стремится подчеркнуть, что громкая слава учителя была заслуженной, а не явилась следствием знатного происхождения, богатства и высокого положения в обществе.

5

...род ваш —разумеется, древнейший из родов... — Намек на слова Геродота о том, что фригийцы являются одним из древнейших народов мира (см.: История. II.2).

6

...он учился у древнейших из них... — Речь идет о классических греческих писателях.

7

...и в Великие мистерии нельзя быть посвященным прежде Малых. — Имеются в виду Элевсинские мистерии — древнегреческий праздник, связанный с культом Деметры и Персефоны и состоявший из нескольких этапов. Малые мистерии, которые праздновались в месяце Анфестерионе (февраль—март) в Афинах, обычно предшествовали Великим мистериям, справлявшимся в Элевсине в месяце Боэдромионе (сентябрь—октябрь). Плутарх говорит о трехступенчатом цикле посвящения в Мистерии, к третьей, созерцательной ступени которого посвященные допускались через год после Великих мистерий (см.: Сравнительные жизнеописания. Деметрий. 26). О порядке посвящения в Мистерии упоминает также Платон (см.: Горгий. 497c).

8

Иные ораторы изучали основы и первоначала... — Под «основами и первоначалами» здесь подразумеваются предписания и правила аттикизма — главенствующего направления в греческой риторике II в. н. э., которое было ориентировано на подражание языку и стилю аттических писателей классической эпохи, таких как Фукидид, Лисий, Исократ, Демосфен, Платон и др. В риторических школах эти навыки достигались благодаря специальным упражнениям (μελέται), заключавшимся в сочинении декламаций на заданные темы, как правило, исторические. Ученики должны были тщательно воспроизводить стилистические фигуры и приемы аттических писателей, используя при этом лишь те слова и выражения, которые были употребительны в классическую эпоху. Благодаря этому широкое распространение во II в. н. э. получают многочисленные словари (лексиконы) и сборники, которые составлялись в помощь ораторам и пользовались большой популярностью. Достаточно упомянуть некоторые из них: это «Словарь десяти ораторов» («Λεξικόν των δέκα ρητόρων») ритора и грамматика II в. н. э. Гарпократиона, которому также принадлежал не дошедший до нас «Сборник красочных выражений» (« Ανθηρών συναγωγή»); утраченный ныне труд «Софистические приготовления» («Προγυμνάσματα») Фриниха, видного аттикиста и современника Марка Аврелия, а также сохранившийся до нашего времени сборник «Ономастикой» (« Ονομαστικόν»), составленный Юлием Полидевком, одним из учителей императора Коммода.

9

...он не взял себе самого пышного титула... — Имеется в виду звание софиста; в Римской империи в I—III в. н. э. его удостаивались ораторы, добившиеся успеха на профессиональном поприще и игравшие заметную роль в социально-политической жизни государства. Это во многом напоминало ситуацию, сложившуюся в Греции в V—IV вв. до н. э. благодаря впервые появившимся там софистам — «учителям мудрости», которые не только создали новую систему научного знания и образования, но оказывали большое влияние на общественную жизнь. Многие из них, как Протагор, Антифонт, Горгий и др., были блестящими ораторами и пользовались большим почетом. Софисты римской эпохи занимали не менее высокое положение в обществе, принадлежа, как правило, к богатому и знатному сословию, и широко демонстрировали свое красноречие, читая лекции по риторике, участвуя в ораторских состязаниях, выступая с декламациями и проч, (см.: Bowersock 1969; Anderson 1993; Glaeson 1995; Whitmarsh 2005).

10

...но сохранил прежний... — Александр считал себя в первую очередь грамматиком, т. е. учителем грамматики, изучение которой являлось нижней ступенью в системе античного образования.