Надгробные речи. Монодии

Значит, победил подвергавшийся доселе осмеянию образ мыслей[389], каковой, вызвав у нас продолжительную, ожесточенную и непрерывную войну, погасил священный огонь, унял радость жертвоприношений, позволил попирать ногами и опрокидывать алтари, одни святилища и храмы запер, другие — срыл до основания, а в третьих, лишив их святости, разрешил селиться распутникам[390] и, нарушив весь жизненный распорядок, оставил вам в наследство гробницу какого-то мертвеца[391].

И всё же сей Салмоней или Ликург и Мелитид в придачу[392] — ведь и ума у него не было ни капли, и был он ничуть не лучше изображений на картинах или глиняных изваяний[393] — сорок лет продержал в своей власти землю, которую позорил, пока не умер наконец от болезни[394]. А этот муж[395], возобновивший священные обычаи и наладивший всюду полный порядок взамен беспорядка, выстроивший ваши дома, установивший алтари, собравший жреческие роды, таившиеся в тени, восстановивший остатки статуй, принесший в жертву богам целые стада скота, одни — снаружи, другие — внутри храмов, одни — ночью, другие — при свете дня, вверивший свою жизнь в ваши руки, на короткое время облеченный меньшей властью, а на еще более короткое — большей[396], умер, дав вселенной вкусить благ, но не имея сил ее насытить.

С нами же произошло нечто подобное тому, как если бы птице Фениксу предстояло пролететь надо всею землей, нигде не останавливаясь — ни в деревнях, ни в городах[397]. Ведь в этом случае люди разглядели бы птицу плохо. Так и ныне, благополучие, им дарованное, ускользнуло от нас, словно на крыльях, не успев утвердиться, в то время как зло, полагаю, отвоевало себе первенство. Поэтому гораздо легче было бы оставаться в худших условиях, не ведая царского порядка, нежели, переменив жизнь к лучшему, снова возвратиться в прежнее состояние, подобно кораблю, вынесенному течением из лишенных гаваней мест, но неблагоприятным ветром вновь отнесенному к скалам, чтобы о них разбиться.

А что бедствия вернулись не некоторое время спустя, но что благая судьба, словно бы заглянув на минуту, тотчас поспешно удалилась, — как это горько, о Геракл, и каких жестоких божеств это дело! Сей луг, едва зацветши, вдруг осыпался[398]. И я еще называл новорожденных блаженными за то, что они явились на свет, будучи зачаты в это время, а стариков жалел за то, что те прожили свою жизнь в грязи и потеряли столько лет вдали от благ — не считая того времени в старости, каковое им еще осталось прыгать да плясать вплоть до своей кончины! Несчастное же новое поколение еще не ведало, что его ждет трясина и грозящая болезнями земля.

О, счастливые вести, кои молва доносила с запада, радуя города, возвещая о битвах, трофеях, плавании по Рейну, избиении кельтов, захвате пленников, возвращении плененных прежде римлян, дани от врагов, восстановлении поверженных городов, подвигах и доблести некоего божества![399] О, вторая, еще более дивная весть — о том пути через границы, о незаметном быстром передвижении, о шести гоплитах, наводящих ужас на двадцать тысяч, обо всех, вооружившихся против него, и о войне, улаженной без боя[400]. О, возвещаемое на словах, о, доказываемое на деле! У Босфора государь уязвил своим сочинением человека[401], по невежеству своему утверждавшего, что он подражает Диогену из Синопы[402], не являя при этом собой ничего, кроме бесстыдства. Государь же написал послание непревзойденной красоты, и мы, обступивши со всех сторон, читали его.

И вот он отправляется к Матери богов во Фригию[403]. Затем, услышав от нее там нечто[404], спешит в путь. Потом из Киликии идет медленно, и это — по воле Зевса. Прибывает в великий город Антиоха или, если угодно, любезного ему Александра[405], не позволявшего ему лениться, подобно тому как один афинский полководец — другому афинскому полководцу[406]. Здесь он проводит бессчетное количество судебных заседаний, издает множество законов, пишет книги в защиту богов[407], посещает храмовые святыни: одни — в городе, другие — на холмах перед городом, третьи — на высоких горах. Не было пути настолько трудного и неодолимого, каковой не показался бы ему ровным, если в конце его находился ныне существующий или некогда существовавший храм. Жители же тех мест вплоть до границ Египта и Ливии, узнав, сколь ревностно государь исполняет священные обряды, редко оставались по домам, но проводили всё время в храмах.

389

...подвергавшийся доселе осмеянию образ мыслей... — Имеется в виду христианство.

390

...погасил священный огонь, унял радость жертвоприношений, позволил попирать ногами и опрокидывать алтари, одни святилища и храмы запер, другие — срыл до основания, а в третьих, лишив их святости, разрешил селиться распутникам... — В период, предшествующий правлению Юлиана, языческие культы по всей империи были запрещены, многие языческие храмы закрыты или разрушены, а предметы почитания, в частности, алтари и статуи богов, подвергнуты осквернению (см.: Евсевий Кесарийский. Жизнь Константина. II.45; III.26,53,55, 58; IV.25 и т. д.; Созомен. Церковная история. II.5). Ср. также: Либаний. Монодия храму Аполлона в Дафне. 5.

391

...оставил вам в наследство гробницу какого-то мертвеца. — Речь идет о гробнице святого Вавилы, находившейся в предместье Антиохии, вблизи святилища Аполлона Дафнейского, и перенесенной оттуда по приказу императора Юлиана, что вызвало возмущение христиан (подробнее об этом см.: Иоанн Златоуст. О святом Вавиле против Юлиана и язычников. 15—16; ср. примеч. 14 и 15 к «Монодии на храм Аполлона в Дафне»).

392

...Салмоней или Ликург и Мелитид в придачу... — Первые два имени принадлежат греческим легендарным царям, печально прославившимся как безумцы и святотатцы. Салмоней был, по преданию, царем города Салмонии. Возомнив себя Зевсом, он пытался подражать величию и мощи бога, издавая гром при помощи медных котлов и изображая молнии посредством зажженных факелов. За эту дерзость Зевс низверг его в Тартар, а город уничтожил вместе со всеми жителями (см.: Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. VI. Фр. 6—7; Гигин. Мифы. 1.61; IV.250). Ликург, согласно легенде, оскорбил и выгнал из своей страны Диониса. По одной из версий мифа, за это он был наказан безумием, в припадке которого лишил себя жизни (см.: Гигин. Мифы. IV.242). Имя «Мелитид» встречается у Аристофана, где оно употреблено как нарицательное и означает, по всей видимости, «дурак», «простофиля» (см.: Лягушки. 989; см. также: RE 1931: 549—550).

393

...был он ничуть не лучше изображений на картинах или глиняных изваяний... — Вероятно, имеются в виду персонажи древнегреческой комедии и мима (см. примеч. 162 к «Надгробной речи Юлиану»), которые часто изображались на картинах и воспроизводились в скульптуре, особенно в мелкой пластике. Такие статуэтки в большом количестве сохранились от античности до нашего времени.

394

...сорок лет продержал в своей власти землю, которую позорил, пока не умер наконец от болезни. — Либаний намекает здесь на императора Констанция II, который с момента получения им титула цезаря (324 г. н. э.), а затем и августа (337 г. н. э.) находился у власти в общей сложности 37 лет (8 из которых, с 353 по 361 г. н. э., он был единовластным правителем империи). При Констанции языческие культы подвергались жестокому преследованию, жертвоприношения были запрещены, а имущество храмов конфисковано. См. также примеч. 15.

395

А этот муж... — Имеется в виду Юлиан.

396

...на короткое время облеченный меньшей властью, а на еще более короткое — большей... — Юлиан был назначен цезарем Галлии в 355 г. н. э. и оставался им вплоть до смерти Констанция II в ноябре 361 г. н. э., после чего официально получил титул августа и фактически стал единоличным правителем Римской империи.

397

С нами... произошло нечто подобное тому, как если бы птице Фениксу предстояло пролететь надо всею землей, нигде не останавливаясь — ни в деревнях, ни в городах. — В Римской империи Феникс считался символом незыблемой власти августа. Сравнение Юлиана с Фениксом, употребленное здесь Либанием, аналогично тому, что оратор использует в «Надгробной речи Юлиану», уподобляя императора чаше со свежей и прозрачной водой (см.: 284).

398

Сей луг, едва зацветши, вдруг осыпался. — См. примеч. 201 к «Надгробной речи Юлиану».

399

...возвещая о битвах, трофеях, плавании по Рейну, избиении кельтов, захвате пленников, возвращении плененных прежде римлян, дани от врагов, восстановлении поверженных городов, подвигах и доблести некоего божества! — Речь идет о победоносных действиях Юлиана в ходе Римско-германской войны 356—360 гг. н. э. В качестве консула Галлии и Британии Юлиан был послан Констанцием II на запад империи для борьбы с германцами, которые, перейдя через Рейн, захватили римские территории и разоряли страну, разрушая города и убивая жителей. В 356 г. н. э., вступив в Галлию с небольшим войском, Юлиан проявил себя как талантливый полководец: часть германцев его отряды сразу же отбросили за Рейн, а прочих разбили в сражении при Аргенторате (357 г. н. э.). Переправившись через Рейн, Юлиан продолжил преследование германцев уже на их земле; по его собственным словам, он разрушил немногим менее 40 варварских городов и смог отбить у противника 20 тыс. плененных римлян (см.: Wright 1913: 272). В ходе этих военных действий также была полностью восстановлена система римских оборонительных укреплений вдоль Рейна.

400

...о том пути через границы, о незаметном быстром передвижении, о шести гоплитах, наводящих ужас на двадцать тысяч, обо всех, вооружившихся против него, и о войне, улаженной без боя. — Речь идет о назревавшей гражданской войне, вызванной противостоянием между Констанцием II, опасавшимся усиления авторитета и власти Юлиана на западе империи, и самим Юлианом, которого в 360 г. н. э. объявили августом его собственные солдаты. Поначалу Юлиан пытался вступить с Констанцием в переговоры (см. примеч. 145 к «Надгробной речи Юлиану»), но, не добившись желаемого, решился идти на Константинополь. Переправившись через Альпы и очень быстро продвигаясь со своей армией на восток, он захватил Иллирик, Паннонию и Италию. Однако внезапная смерть Констанция положила конец противостоянию, и 11 ноября 361 г. н. э. Юлиан вступил в Константинополь единовластным правителем империи.

401

...государь уязвил своим сочинением человека... — Имеется в виду сочинение Юлиана «Против киника Гераклия», написанное в ответ на речь, произнесенную последним в Константинополе. В этой речи упомянутый философ публично высмеивал древнегреческие мифы и действующих в них богов. Сочинение Юлиана дошло до нашего времени. В нем император доказывает разумность и целесообразность существования мифов, которые рассматривает с точки зрения, во-первых, их символического значения, а во-вторых — практической пользы в вопросах нравственного воспитания. Об этом произведении Либаний упоминает и в «Надгробной речи Юлиану» (см.: 157).

402

...утверждавшего, что он подражает Диогену из Синопы... — Философ Диоген Синопский проповедовал аскетизм, отвергая традиционные культурные ценности, в том числе религию и мораль, которым он противопоставлял внутреннюю и внешнюю свободу человека от условностей и общепринятых законов.

403

...к Матери богов во Фригию. — Имеется в виду располагавшийся во Фригии храм Кибелы, который Юлиан посетил в 362 г. н. э. По свидетельству Аммиана Марцеллина, совершая путь из Константинополя в Антиохию, император, находясь в Галатии, решил предпринять поездку в Пессинунт, чтобы совершить там жертвоприношения богине и принести священные обеты (см.: Римская история. XXII.9.5—8). Во время посещения этого храма Юлианом и была написана речь «К Матери богов» (ср. упоминание об этом: Надгробная речь Юлиану. 157).

404

...услышав... там нечто... — То есть оракул богини.

405

Прибывает в великий город Антиоха или, если угодно, любезного ему Александра... — Речь идет об Антиохии, в которую Юлиан прибыл 18 июля 362 г. н. э. Антиохия была основана в 300 г. до н. э. диадохом и сподвижником Александра Македонского — Селевком I Никатором, который назвал этот город в честь своего отца (см.: Либаний. Похвала Антиохии. 93). О роли Александра в основании Антиохии Либаний подробно говорит в одной из своих речей (см.: Похвала Антиохии. 72—77).

406

...не позволявшего ему лениться, подобно тому как один афинский полководец — другому афинскому полководцу. — Либаний имеет в виду большое влияние, которое оказал на Юлиана пример Александра Македонского (см. также: Надгробная речь Юлиану. 260). Это дает оратору повод сравнить Юлиана с афинским полководцем Фемистоклом, который, еще будучи юношей, стремился стать во всём подобным Мильтиаду — победителю персов в Марафонском сражении (см. примеч. 24 к «Надгробной речи» Гиперида). Согласно Плутарху, Фемистокл так вдохновился примером афинского полководца, что, забросив прежние развлечения, начал вести деятельную жизнь и в конце концов одержал морскую победу над персами при Саламине (см.: Сравнительные жизнеописания. Фемистокл. 3). О подражании Юлиана образу жизни Александра Македонского упоминает также Сократ Схоластик (см.: Церковная история. III.21).

407

...пишет книги в защиту богов... — По всей видимости, речь идет о трактате в трех книгах «Против христиан» и о сатирическом памфлете под названием «Антиохийцам, или Брадоненавистник», которые были написаны Юлианом в течение восьми месяцев, проведенных им в Антиохии (с июля 362 г. н. э. по февраль 363 г. н. э.). В первом, не сохранившемся до нашего времени, Юлиан критиковал некоторые положения христианской религии, а во втором иронизировал над жителями Антиохии, в большинстве своем христианами, осуждая их образ жизни.