Удар Радуги, возмущенно кокоча и размахивая крыльями, будто он собирался взлететь, отбежал на безопасное расстояние. Но не взлетел, а остановился, обернулся, и оценил обстановку.
Низушки сидели возле мисочек, тарелочек, горшочков и пивных кружек. К еде и питью никто не прикасался. Заводные низушки никого и ничего не боялись. Естественно, они не боялись и наемников-толаров и знали, что следует сделать в случае конфликта. Но свадьбой руководил уважаемый всеми судья Первоцвет, низушки ждали его команды.
Удар Радуги знал, что в критических случаях он должен «призвать». То ли его так воспитал Первоцвет, то ли сработали гены предка, благодаря которому низушки внесли решительный вклад, при разгроме королем Роминдесом нечисти, в битве на Диких Землях. Вот и сейчас надо было поднимать низушков на борьбу с врагами. О том, что толары враги, никаких сомнений у петуха не оставалось.
Удар Радуги вытянулся во весь свой немалый рост, вскинул высоко красивую, увенчанную красным гребнем голову и, как его предок, в те далекие годы, провозгласил:
– Ку-ка-ре-ку!!!
Наемники не обратили внимания на крик петуха. Они не знали истории, и не представляли, что значит подобный петушиный вопль для низушков. Потому что это был вовсе не крик. Это был боевой клич, вселяющий веру и силу в маленький народец. Напоминающий ему о героическом прошлом, и зовущий к подвигам. Низушки встрепенулись, зашевелились, напряглись, стали переглядываться.
Удар Радуги учел, что он на правильном пути, захлопотал крыльями и прокричал еще громче и убедительней:
– Ку-ка-ре-ку!!!
– Эх, сударь, сударь сержант… – до сих пор Первоцвет надеялся, что сумеет разойтись с наемниками мирно, но ран сержант оказался слишком упертым. – Не надо было с нами так… Я же говорил: свадебное путешествие у нас… А теперь чего же…
– Молчать! – оборвал судью сержант Гринг. – Встать и строиться! По четыре в ряд! – это уже ко всем низушкам.
Третий раз, над Теплым Ручьем, над всем Радушным Полем, над встрепенувшимися низушками, сигналом, зовущим к бою и к победе, прозвучало громкое:
– Ку-ка-ре-ку!!!
– Прекратить кукареканье! – завелся сержант. Он так и не понял, куда вляпался.
А судья Первоцвет?.. Что ж, раз колесо закрутилось, его не остановить. Первоцвет поднял правую руку и резко опустил ее:
– По-ошли!
И будто ураганный ветер промчался по Радушному Полю. Только что здесь сидели десятки низушков. Тихо, мирно сидели… А по взмаху руки Первоцвета парни вскочили и словно ветром их смело. Всех, до единого, в одно мгновение. Не обращая внимания на грозных наемников, низушки помчались к таратайкам. Туда, где были аккуратно сложены боевые колья.
Сам Первоцвет не побежал. Не те годы.
– По-ошли… – негромко отдал команду спутникам Максим. – И все четверо побежали к лошадям. Надо было, пока еще по-настоящему не началось, отправить Эмилия и Бригсена к эльфам.
Девицы тоже встали. Но примеру парней не последовали. У них своя воевода, своя задача.
Нельзя сказать, что сержант Гринг растерялся от такого массового бегства низушков. Или, что растерялся хоть один из наемников. Не в таких они переделках бывали, не такое видывали, и не таких отлавливали. Глупые коротышки решили сбежать, так это нормально: им и положено бояться настоящих солдат. Сопротивляться малявки не могут, значит должны попытаться смыться. Только никуда ни не денутся, ноги у них для этого коротковаты. Толары коротышек на раз, два, три догонят. Самых ретивых придется наказать: кто получит по маленькой оплеушке, кто по хорошему лещу. Потом соберут их в стадо, построят и, как послушных баранов, погонят к Черной башне. Побегать им захотелось. Хорошо, пусть вокруг башни и бегают…
– Запасаемся девочки!.. – окликнула подружек Ясноглазка. Она оглядела могучую фигуру сержанта Гринга, полюбовалась его шикарными усами и попросила: – Подай мне, Лелюшка, вон ту тарелочку с маринованными грибочками, что так нравятся Хвату.
Лелюшка дотянулась до тарелки, заполненной небольшими симпатичными, голубенькими грибочками, подала ее Ясноглазке, а сама прихватила тарелку с клецками, густо залитыми кетчупом. Девочки стали разбирать посуду. Тут уж проявлялись особенности вкуса и характера каждой. Кто-то отдавал предпочтение крупным увесистым тарелкам, кому-то больше нравились небольшие импортные блюдца с вкраплением гранитной крошки, одни запасались тяжелыми пивными кружками, другие тонкостенными глиняными кувшинами и горшками… Девушки, только начинающие приобщаться к прелестям взрослой жизни, расхватали мелочь. Если засветить солонкой в глаз или врезать по уху перечницей, тоже мало не покажется.
– Тэ-эк… – сержант Гринг с укором посмотрел на Первоцвета. – Чего это у тебя народец такой недисциплинированный? Э?! Распустил! – и пальцем указательным погрозил, как будто собирался объявить судье строгий выговор с занесением в личное дело, или вовсе уволить с занимаемой должности. – Придется мне их наказать. И тебя тоже. – Посмотрел вслед бегущим коротышкам, затем повернулся к скучающим наемникам: – Сгоните их в кучу, самых ретивых накажите. А вы девчата, правильно делаете, молодцы… Посуду всю собрать, и в корзины… Закуску, значит, соответственно, далеко не убирайте.
* * *
Максим остановился у первой же таратайки и ловко вывернул оглоблю. Сразу стало легче на душе. Теперь другое дело, теперь можно потягаться и с толарами.
– Выбирайте коняшек и жмите к Ласковому лесу, – сказал он Эмилию. Обернулся, глянул на поляну… – Там напряженка. А низушки еще у таратаек, только колья разбирают. Против наемников лишь девицы. Надо торопиться. Как бы нам, Гарнет, не опоздать!
Гарнет тоже оглянулся, – могут и начать…
– Так, может, мы это… не поедем?.. – протянул Бригсен. – Вообще... Раз там такое, чего же нам?.. Конкретно…
– Все решено! – оборвал юниора Максим. – Подбирайте лошадей и двигайте. Управимся здесь и догоним. Эмилий, если придется задержаться – привет эльфам. И ждите нас там. К кобольдам пойдем вместе.
– Угу… – Эмилий был занят. Разглядывал пасущихся невдалеке лошадок, прикидывал, каких выбрать…
– Ты присматривай за послом! – Гарнет показал Бригсену кулак. – Чтобы ни один волос с его хохолка!.. Понял?!
Бригсен насупился, опустил голову.
– Все, мы валим, и вы не тяните резину, мотайте отсюда, – Максим пару раз взмахнул оглобелькой, примериваясь к новому оружию, и поспешил к Радушной Поляне. Гарнет последовал за ним.
* * *
Ран гран капитан Кромб еще издали увидел лягушек, на песчаном берегу, что длинным языком отлого выходил к Теплому ручью. Их было много, десятка три-четыре, если не более того. «Еще одна свадьба, – со свойственной ему грустной иронией, отметил капитан. – Придется, наверно, и этих, строем, по четыре в ряд, направить к Черной башне. Раз их так много, значит, они что-то нарушают. А нарушать в этих краях запрещается. Пусть Шкварцебрандус их повоспитывает… Однако, это первая живность, которую я вижу на берегу Теплого ручья. Подойдем поближе, посмотрим, чем они тут заняты».
Оказалось, что не свадьба. У лягушек проходило какое-то спортивное мероприятие. Что-то вроде соревнования по местному двоеборью. Наблюдать за лягушатами и их достижениями было гораздо интересней, чем возиться с малявками, и выполнять дурацкие пожелания Шкварца…
Мероприятие проходило под руководством крупных, матерых лягушек с поблекшей от возраста кожей и выпученными глазами. Вероятно, мэтры отбирали перспективную молодь, чтобы потом сколачивать из нее команды.
Вначале лягушата беспорядочно прыгали, легкомысленно кувыркались, и неорганизованно суетились. Кромб понял, что это была еще просто разминка. Но такое продолжалось недолго. Все изменилось, когда из зарослей осота прибыла крупная, покрытая бородавками лягва («Кто-то из местного спортивного начальства, – определил капитан, – или крупный меценат»). Лягушата притихли, застыли. А матерые собрались вокруг новоприбывшей. Проквакали там какое-то время, свои доклады и сообщения и получили ценные указания. Вооруженные этими указаниями, матерые резво пришлепали к молоди, и стали дружно квакать на нее. После этого и начались сами соревнования.