К тому времени, когда путники выбрались из длиннющей извилистой балки, с вдохновляющим названием «Кривая нога», Максим и самому надоело ехидничать, и он сменил тему.
– Я так понял, что вручение Указов Ральфа эльфам и кобольдам пройдет без особых церемоний и много времени не займет, – сказал он. – Передадим и свободны. Не дожидаясь никого, двигаемся к Разрушенной башне.
Эмилий ответил не сразу. Вначале он внимательно посмотрел на рощицу, которую им предстояло пересечь, как будто прикидывал, сколько еще осталось идти до эльфов и кобольдов. Затем порассматривал плывущие по небу облака, словно позавидовал, что те передвигаются гораздо быстрей. И только после всего этого повернулся к Максиму.
– Видишь ли, – осторожно начал он, – опасаюсь, что просто передачей Указов их светлости, дело может не обойтись. Возможно, придется приложить некоторые усилия, чтобы убедить кобольдов и, тем более, эльфов.
– В чем убедить?
– В том, что они должны выполнить Указы их светлости, герцога Ральфа.
– Не понял, – Максим с недоумением посмотрел на дракона. – Ральф сказал, что его предки подписали с предками эльфов и кобольдов договоры, согласно которым те стали вассалами Гезерского герцога и по первому его требованию должны выступить. Помнишь, как там записано: «С радостью, что им предоставлена возможность выполнить священную волю герцога…»
– Светлейшего герцога, – подсказал Эмилий.
– … светлейшего герцога, – поправился Максим, – а также с трехкратным запасом оперенных боевых стрел…» Такие вассальные договоры, надеюсь, соблюдаются у вас свято?
– Конечно, – подтвердил дракон. – Свято выполняются. Но, видишь ли, иногда м-м-м… та или иная сторона пытается несколько м-м-м… скажем, уклониться от буквальных соблюдений, тех или иных, частных положений.
– Ты хочешь сказать, уклониться от точных соблюдений договора? Я думал, что у вас здесь с этим делом железно.
– Видишь ли… – привычно затянул Эмилий, – система договоров, хотя и хороша, но еще далека от совершенства. Различные договора, в том числе и вассальные, к сожалению, четко выполняются только в тех случаях, когда, подписавшимся под ними сторонам, деваться некуда, – дракон пожал плечиками и поморщился, явно, не одобряя такое отношение к официальным документам. – А здесь, тем более, особый случай. Договора с эльфами и кобольдами подписаны чрезвычайно давно. С тех пор прошло много времени. Когда воинственные племена кочевников нажали на эльфов, тем деваться было некуда. Вот они и пришли к нам, и подписали. Гезерский герцог выделил им для проживания и охоты Ласковый Лес. Сейчас настали другие времена, и расстановка сил в корне изменилась. Никакие кочевники на эльфов не жмут. Ласковый Лес давно стал их владением. А сами эльфы, они… как бы тебе это сказать?.. – Эмилий даже остановился, соображая, как лучше объяснить поведение эльфов. – Эльфы считают, что только они живут в гармонии с природой, только они в полной мере способны ощущать прекрасное. Они очень гордятся этим и считают себя, чуть ли не высшими существами. Понимаешь, как будто они какие-то особенные…
– Выпендриваются, – подсказал Максим.
– Именно, – подтвердил Эмилий и обрадовался новому слову. – Вы-пен-дри-ва-ют-ся… – с удовольствием повторил он, смакуя каждый слог. – Великолепно! По своему звучанию весьма точно характеризует поведение эльфов. Особенно – племенных вождей. Те считают себя не просто особенными, а выдающимися, утверждают, что являются частью самой природы, уверены, что только они могут видеть и ощущать прекрасное и только они способны отличить справедливость от несправедливости. Очень похоже на манию величия. Не знаю, что они видят и ощущают, но то, что вожди эльфов вы-пен-дри-ваются сверх всякой меры, это факт.
– Почему мы остановились? – спросил Максим.
– Действительно, почему мы остановились? – удивился Эмилий. – Наверно потому, что обсуждаем серьезную проблему.
– Обсуждать серьезную проблему и в то же время идти мы не можем? – поинтересовался Максим.
– Конечно, можем… – дракон снова двинулся в путь, Максим последовал за ним. – Я хочу сказать, что эльфы всегда были серьезной проблемой для Гезерских герцогов. Да и для других правителей, на землях которых проживают их племена.
– Ты считаешь, что эльфы могут отказаться выполнить приказ герцога?
– Ну, видишь ли… Нет, отказаться они не могут. Как же они откажутся, если существует вассальный договор. Но они могут найти какую-нибудь причину… какой-нибудь мелкий несущественный повод… и объявить его крупным, существенным…
– А Ральф? Он что не знает всего этого? Или не понимает?
– Г-м-м… – Эмилий осторожно кашлянул. – Видишь ли… Воспитание… Тут все дело в особенности воспитания. Их светлость воспитывали в уверенности, что все, проживающие на землях герцогства, являются его верными вассалами и с радостью, беспрекословно, станут выполнять все его указания. Такое, вот воспитание. По-другому нельзя. Вассальная зависимость одна из священных особенностей жителей современного мира.
– Так знает или не знает? – прервал дракона Максим.
– Конечно, знает. Их светлость, герцог Ральф, разумный человек и, должен тебе сообщить, один из наиболее активных читателей библиотеки, а книга, как тебе хорошо известно – источник знаний. Он все великолепно знает и все понимает. Но он должен поступать так, как будто твердо уверен, что все его указания будет немедленно выполнены.
– Как же так? Знает, но делает вид, что не знает…
– Видишь ли, Максим, по-другому он не может. Герцогу, действовать по-другому. невозможно: могут разрушиться устои. Каким их светлость будет герцогом, если он знает, что его приказы, на его земле?.. – крупные, круглые глаза дракона стали еще крупней и еще круглей, он замолчал, обдумывая как бы точней сформулировать… Продумал и выразился весьма осторожно… – Как их светлость, сюзерен и гарант, сможет выполнять свои обременительные и ответственные обязанности, если он будет знать, что некоторые его указания, подчас, могут недостаточно точно выполняться кое-кем из вассалов? – Эмилий, снова остановился, развел лапки и пожал плечиками…
– Ну и дела. И что нам делать, если некоторые эльфы откажутся выступить, «с твердым решением выполнить священную волю герцога?»
– Надо убедить эльфов, что они не правы, – сообщил дракон и снова двинулся вперед, явно пытаясь уйти от дальнейших вопросов.
– Как убедить? – догнал его Максим.
– Исходя из всего комплекса сложившихся обстоятельств. Нам следует найти в рассуждениях эльфов какое-нибудь нелогичное положение и опровергнуть его несокрушимыми доводами. Доказать, что они не правы.
– Тогда они с радостью захватят по пятьдесят оперенных боевых стрел, три запасные тетивы и пойдут выполнять свой вассальный долг?
– Должны пойти, – осторожно подтвердил библиотекарь.
– А если они не прислушаются к нашим несокрушимым доводам?
– Тогда ты вступаешь в права Призрака Справедливости.
– Ага. Сейчас я ведь еще и Призрак Справедливости, – вспомнил Максим. – Ну-ка, рассказывай, что это такое? Какие у меня теперь права и обязанности?
– Права, я уже говорил тебе об этом, самые широкие, можно сказать – безграничные. Те же, что и у, их светлости, герцога. А обязанности? – Эмилий задумался… – Как бы это точно объяснить… Понимаешь, на своих землях, у их светлости, никаких обязанностей ни перед кем нет. И быть не может. Он является для народа олицетворением мудрости, доброты и справедливости, гарантом их благополучия, в широком понимании значения этого слова. Ты, в данном случае, являешься его Призраком. Но не всех добродетелей их светлости, а Призраком одного из его замечательных качеств – Справедливости. И должен для славы и спокойствия Герцогства, потупить так, как желал бы поступить сам, их светлость. Понял?
– Не совсем. Если их светлость желает как-то поступить, пусть он и поступает.
– Их светлость не может заниматься некоторыми… м-м-м… специфическими делами. Но его справедливые желания непременно должны быть выполнены, ибо он герцог и гарант. Для выполнения особо важных желаний герцога, желаний, которые самому ему выполнять не пристало, и назначается Призрак Справедливости.