Пока Север и Юг оставались равными по экономической и политической мощи и пока рабство не подвергалось серьезным нападкам, эти две части сосуществовали достаточно гармонично. Они могли расходиться во мнениях и даже ожесточенно ссориться по различным политическим вопросам, не подвергая Союз большой опасности. Но со временем между секциями перестало быть равновесие, и рабство потеряло свой иммунитет. Эти одновременные события оказали подавляющее воздействие на Юг. Они породили ощущение оборонительной позиции, психологию осажденного гарнизона.63
В начале века население рабовладельческих штатов было равно населению Севера, а на Юге проживало 40 % всего белого населения. Но к 1860 году северяне преобладали над южанами в соотношении 6:4 по общей численности населения и 7:3 по численности белого населения. В начале века Вирджиния и Кентукки могли говорить о власти отдельных штатов, чтобы предотвратить исполнение законов об иностранцах и подстрекательстве, но на самом деле им не нужно было прибегать к подобным средствам борьбы с меньшинством, поскольку у них все еще было достаточно политических сил, чтобы в 1801 году в Белом доме оказался вирджинец, и чтобы президентство оставалось в руках южан на протяжении сорока двух из следующих пятидесяти лет. Но к 1860 году человек мог выиграть президентское кресло, даже не будучи избранным в большинстве южных штатов. Растущие различия в богатстве, производственном потенциале и технологическом прогрессе были столь же очевидны. Уильям Л. Янси говорил нью-йоркской аудитории в 1860 году: "У вас есть власть во всех ветвях правительства, чтобы принимать такие законы, какие вы хотите. Если вы руководствуетесь властью, или предрассудками, или желанием самовозвеличиться, то в ваших силах... превзойти нас и совершить агрессию против нас". Юг оказался не только в меньшинстве, но, что еще более зловеще, в постоянном и сокращающемся меньшинстве.64
Кроме того, его власть уменьшалась как раз в то время, когда Юг подвергался все более резким нападкам со стороны представителей антирабовладельческого движения. В течение первых сорока лет существования республики рабство, конечно, критиковали, но практически никогда не угрожали ему. Люди, выступавшие против рабства, были постепенниками, не предлагавшими резких действий; эмансипационистами, которые полагались на аргументированные призывы к рабовладельцам практиковать добровольную эмансипацию; колонизаторами, чья программа предусматривала выселение негров вместе с отменой рабства. Рабство было респектабельным, и восемь из первых двенадцати человек, занявших президентский пост, были рабовладельцами. До 1856 года ни одна крупная политическая партия на национальном уровне не выступала с публичными заявлениями против рабства, а в северных городах толпы, в которые входили "джентльмены с имуществом и положением", преследовали и донимали аболиционистов.65 Но в 1830-х годах аболиционисты захватили антирабовладельческое движение, требуя немедленного принудительного освобождения, закрепленного законом, обличая всех рабовладельцев безмерной инвективой и даже иногда провозглашая равенство негров.66 Антирабовладельческие партии впервые появились в 1840-х годах, а крупная антирабовладельческая партия - в середине пятидесятых. В 1856 году республиканцы заклеймили рабство как пережиток варварства, а в 1860 году избрали в президенты человека, который заявил, что рабство должно быть поставлено на путь окончательного уничтожения. В 1859 году многие северяне оплакивали повешение потенциального лидера восстания рабов. Тем временем рабство исчезало из западного мира и сохранялось только в Бразилии, на Кубе и на юге Соединенных Штатов.