Южане могли бы согласиться с тем, что у них общая культура, что они сталкиваются с общим врагом и остро нуждаются в общей обороне. Они также могли согласиться с тем, что право на отделение или право на революцию должно быть признано здравой доктриной. Но южный консенсус резко оборвался в момент перехода от общих положений к конкретике. Конечно, продолжались разногласия по поводу того, где Юг может лучше защищаться - в Союзе или вне его. Всегда будут существовать разногласия по поводу того, пришло ли время для отделения, каким бы оправданным оно ни было в теории. Но даже помимо этих препятствий существовал весьма спорный вопрос о том, как осуществить отделение от Союза, не подвергая невыносимому стрессу собственное региональное единство. Если бы каждый из южных штатов действовал отдельно, они могли бы пойти разными путями и отдалиться друг от друга, а в этом случае изоляция могла бы привести к бездействию. Если же они будут ждать совместных действий, то инертность одних может превратиться в паралич других, и они вообще не смогут проявить никакой инициативы.
К 1860 году эта дилемма - действовать отдельно или сотрудничать, как назывались альтернативные варианты, - стала привычной и болезненной. Технически проблема была несложной, поскольку южным штатам нужно было лишь собраться на съезд, сообща решить, что делать, а затем по отдельности исполнить это решение. Однако реальная проблема заключалась не в процедуре, а в том, как привести ее в действие, и, в случае Южной Каролины, действовать ли в одиночку или дождаться других южных штатов. На собственном горьком опыте Южная Каролина знала, чем чреваты обе альтернативы. В 1832 году она действовала в одиночку, отменив тариф, была оставлена в одиночестве другими южными штатами и приведена в движение Эндрю Джексоном, хотя и не без некоторых приятных уступок по тарифу. В феврале 1851 года она снова сделала шаг к самостоятельным действиям штата, но на этот раз более осторожно, избрав съезд штата, который должен был проголосовать за отделение после заседания предложенного южного съезда. Но южный съезд так и не собрался, и движение за отделение сошло на нет. Однако если самостоятельные действия оказались бесполезными, то совместные действия были не менее успешными. В 1848-1849 годах Кэлхуну не удалось заручиться единой поддержкой южан в Конгрессе для своего "Южного обращения". В 1850 году Нэшвиллская конвенция оказалась скорее препятствием для отделения, чем инструментом для него. Кроме того, за десять месяцев, предшествовавших избранию Линкольна, Южная Каролина тщетно пыталась задействовать механизм сотрудничества, предприняв не менее трех попыток.
В конце пятидесятых годов прошлого века огненные тенденции Южной Каролины, казалось, перегорели, и фракция "Национальных демократов" во главе с Джеймсом Л. Орром заняла господствующее положение.2 Но зимой 1859-1860 годов, после Харперс-Ферри и в разгар ожесточенной борьбы за пост спикера Палаты представителей, старые импульсы вспыхнули вновь. 22 декабря 1859 года законодательное собрание штата проголосовало за отправку специального уполномоченного в Виргинию с предложением о сотрудничестве двух штатов в мерах общей обороны, а также за приглашение других южных штатов инициировать конференцию с целью рассмотрения общих опасностей и планирования совместных действий.3 В обоих предложениях явно просматривалась возможность совместных шагов, ведущих к отделению.
Губернатор штата назначил Кристофера К. Меммингера уполномоченным в Виргинии. Меммингер, не принадлежавший к числу "пожирателей огня" Южной Каролины и потому более приемлемый в качестве посланника, отправился в Виргинию 11 января, был принят с полной вежливостью губернатором Джоном Летчером и 19 января выступил перед законодательным собранием Виргинии. В своей речи он осторожно избегал прямых разговоров об отделении и вместо этого сосредоточился на призыве к Виргинии принять участие в конференции южных штатов, которую предложило законодательное собрание Каролины. Однако он предположил, что "если наступит худшее, и мы должны взять наши судьбы в свои руки, то конференция южан - это необходимый шаг к таким договоренностям, которые потребуются, чтобы занять наше место среди народов земли". После этого обращения он задержался в Ричмонде почти на три недели, надеясь, что законодательное собрание откликнется на его призыв, но обнаружил, что два видных виргинца, Роберт М. Т. Хантер и Генри А. Уайз, надеялись получить президентскую номинацию от демократов двумя месяцами позже. Он пришел к выводу, что сторонники обоих мужчин хотят не ставить под угрозу доступность своих кандидатов, делая что-либо, что могло бы напоминать о воссоединении, и уехал, не получив ответа.4