Так, должно быть, казалось и многим ошарашенным сторонникам сецессии, которые теперь сомневались в способности Конфедерации на побережье Мексиканского залива выстоять в одиночку, так же как сторонники сотрудничества Южной Каролины на протяжении трех десятилетий сомневались в способности штата Пальметто выстоять в одиночку. Но все лидеры верхнего Юга, считавшие, что контролируют ситуацию, забывали об одном жизненно важном факте: они были готовы противостоять принуждению любого отделившегося штата. Законодательное собрание Вирджинии приняло соответствующую резолюцию еще в начале января. Генеральная ассамблея Теннесси, проинформированная о предложениях Нью-Йорка предоставить вооруженные силы "для принуждения некоторых суверенных штатов Юга", выразила убеждение, что в случае отправки таких сил "народ Теннесси, объединившись со своими собратьями на Юге, как один человек, будет сопротивляться такому вторжению на землю Юга при любой опасности и до последней крайности". Официальные законодательные резолюции не были приняты в Северной Каролине и Кентукки, но в этих штатах также были сделаны многочисленные публичные заявления, которые не были оспорены, что народ будет сопротивляться принуждению любого южного штата. Хотя население Юга было сильно разделено по вопросу отделения, оно оставалось единым в своем убеждении, что "права Юга" должны быть сохранены и что ни один южный штат не может согласиться на применение федеральной силы против любого другого южного штата. По крайней мере, в этой степени южный национализм был реальностью.59
Но если верхний Юг стремился защитить нижний
Юг против принуждения, действительно ли нижний Юг был так изолирован? И действительно ли верхний Юг занимал такую контролирующую позицию? Не находился ли верхний Юг скорее в положении, подобном положению умеренной и могущественной нации, заключившей неограниченный союз для защиты слабого, но воинственного соседа, и тем самым поставившей свой собственный мир на усмотрение своего вспыльчивого союзника? Разве нижний Юг, в конце концов, не владел инициативой и не мог втянуть верхний Юг в воронку односторонними действиями, еще более радикальными, чем те, что использовала Южная Каролина для втягивания стран Персидского залива?
Годом ранее, ближе к концу тщетной миссии Кристофера Меммингера в Ричмонд, расстроенный комиссар писал другу в Южную Каролину: "Я пришел к мнению, что мы, южане, будем вынуждены действовать и потащим за собой эти разделенные штаты".60 Если Меммингер и знал, как их тащить, то не раскрыл этого. Но Роберт Барнуэлл Ретт в октябре 1860 года высказал ту же мысль в более определенных выражениях. По его словам, штатами Верхнего Юга можно было "управлять только тем курсом, который проводился на [заседаниях Демократического конвента 1860 года] в Чарльстоне 8c Ричмонде 8c Балтиморе. . . . Их нужно заставить выбирать между Севером и Югом, и тогда они искупят свою вину, но не раньше".61
Тот факт, что они обязывались противостоять принуждению любого южного штата, означал, что их выбор можно было предугадать - и можно было заставить. Дэвид Гамильтон из Южной Каролины, вероятно, осознавал это, когда писал: "Меня забавляет хладнокровие, с которым южные штаты предлагают выступить на помощь Со Кар - они, должно быть, спят в мнимой безопасности, ведь менее чем через год более чем вероятно, что весь Юг будет в огне от одного конца до другого".62 Однако некоторые представители верхнего Юга не спали в полной безопасности. На съезде в Вирджинии один из делегатов-юнионистов горько ругал Южную Каролину и штаты Персидского залива за то, что они привели к избранию Линкольна, расколов демократическую партию, и за то, что они бросили другие рабовладельческие штаты, отделившись без согласования с ними.63 Однако он, как и большинство других, не стал озвучивать истину, которую, должно быть, понимал: штаты Персидского залива (или северные штаты) могут спровоцировать войну, от которой верхний Юг не сможет спастись.