номинированный, пока довольствовался тем, что наблюдал и ждал. Другого лидера, способного занять его место и активизировать партию, не появилось. Тем временем огромный смешанный хор республиканских редакторов, чиновников штата и местных политиков пытался определить позицию и цель партии. Из такого окружения вряд ли могла выйти кристаллизованная программа действий.16
Таким образом, в одной части страны царила неразбериха, а в другой - решительные действия. На данный момент республиканцы и другие северяне просто не могли сравниться с инициативой глубокого Юга. В тысячах речей и редакционных статей за предыдущее десятилетие южане разработали обоснование сецессии и отрепетировали ее процедуру. Северяне, напротив, еще не сталкивались с вопросом о том, что именно следует предпринять, если угроза отделения станет реальностью. Но хотя это первоначальное замешательство препятствовало действиям республиканцев, оно также способствовало временной пластичности их взглядов. Например, в первые недели кризиса ряд партийных газет вторили "Нью-Йорк трибюн" Хораса Грили, предлагая дать хлопковым штатам возможность "уйти с миром". Это "доброе избавление" от проблемы рабства и межнационального конфликта, когда-то считавшееся ересью Гаррисона, похоже, было либо пустой риторикой, либо стратегическим маневром, вдохновленным не столько пацифизмом, сколько враждебностью к компромиссу. Из-за условий, которые он выдвинул, проект Грили по "мирному отделению" никогда не был чем-то большим, чем теоретической альтернативой, и он вскоре испарился в пылу кризиса.17
Более значимыми были признаки того, что некоторые влиятельные республиканцы готовы изучить возможность примирения. Самое сильное давление в этом направлении исходило от некоторых северных бизнесменов, которые видели в затяжном секционном конфликте трудности и даже разорение для себя.18 Опасения Уолл-стрит, несомненно, оказали влияние на Турлоу Уида, чья газета Albany Evening Journal в конце ноября и снова в середине декабря предложила восстановить Миссурийский компромисс в качестве основы для урегулирования. Хотя Уид предпринял этот шаг, не посоветовавшись со Сьюардом, сенатору от Нью-Йорка было трудно откреститься от этого предложения, и впоследствии он был отмечен как человек, возможно, склонный к компромиссу.19 У Джона Шермана, первого кандидата республиканцев на пост спикера Палаты представителей в предыдущую сессию, был другой план. Пусть все оставшиеся западные территории будут разделены "на штаты удобного размера с целью их скорейшего принятия в Союз".20 Предполагалось, что таким образом смертельно опасный территориальный вопрос, который никак не удавалось решить, будет просто стерт. Были и другие разрозненные признаки готовности республиканцев пойти на уступки, например, призыв к отмене законов о личной свободе и официальное гарантирование безопасности рабства в южных штатах.21
Но нельзя не отметить и значительные колебания в степени серьезности, с которой республиканцы поначалу относились к кризису. Первые недели максимальной текучести были также временем недоверия к сецессии в рядах республиканцев. В партии уже давно было принято считать, что разговоры южан о воссоединении - это в основном блеф и уловки, направленные на получение уступок от слабонервных северян. Это заблуждение продержалось некоторое время благодаря ряду адаптаций: сначала ни один штат не пойдет на отделение; затем только Южная Каролина пойдет на отделение; затем только несколько других штатов последуют за Южной Каролиной; затем на Юге вскоре возникнут юнионистские элементы и отменят большую часть отделения контратакой; наконец, южная конфедерация не должна была стать постоянной, а скорее укрепить руки Юга в переговорах о воссоединении. К тому времени, когда размах и интенсивность движения за отделение стали полностью очевидны, взгляды республиканцев уже прочно укоренились в партийной ортодоксии.22
Ничто так не препятствовало зарождающимся мыслям о компромиссе среди республиканцев, как неофициально распространяемая информация о ледяном противостоянии Линкольна, особенно в отношении территориального вопроса. "Пусть не будет никакого компромисса по вопросу о расширении рабства", - предупреждал он в начале декабря. "Если это произойдет, весь наш труд будет потерян, и в скором времени все придется делать заново". Одному южанину он написал: "В территориальном вопросе я непреклонен".23