Тем временем в Монтгомери, штат Алабама, съезд из тридцати восьми человек, представлявших шесть штатов, быстро и эффективно решал задачу создания новой американской республики. В нем чувствовались исторический драматизм и революционная изюминка. Всего за неделю работы, с 4 по 9 февраля, делегаты приняли временную конституцию и избрали временного президента и вице-президента. К 18 февраля состоялась инаугурация Джефферсона Дэвиса и Александра Х. Стивенса, и, когда съезд был преобразован во временный законодательный орган, Конфедеративные Штаты Америки стали действующим правительством, в то время как Авраам Линкольн все еще совершал свой медленный путь из Спрингфилда в Вашингтон.72
Остатки федеральной власти на глубоком Юге стремительно исчезали по мере того, как власти штатов захватывали контроль над различными фортами, таможнями, почтовыми отделениями и другой государственной собственностью. Кроме форта Самтер, важным исключением был форт Пикенс в Пенсаколе, штат Флорида, где в конце января было заключено неофициальное перемирие. По его условиям небольшой федеральный гарнизон мог получать припасы, но не подкрепления, а лидеры Флориды обещали не нападать на защитников.73 Тем не менее большинство связей с Союзом было разорвано, и, когда февраль сменился мартом, отделившиеся штаты продолжали удерживать инициативу, демонстрируя ясность цели, которой так не хватало на севере.
Неопределенность царила особенно на верхнем Юге, где не только штаты, но и многие люди были болезненно разделены в своих симпатиях. От Вирджинии и Северной Каролины до Миссури и Арканзаса сецессия была отвергнута,74 но это были промежуточные и условные решения. Юнионизм Юга теперь существовал в основном на двух ожиданиях - что Север предложит существенные уступки по вопросу рабства и что Север воздержится от "принудительных" мер против нижнего Юга. Если бы первое ожидание не оправдалось, большая часть верхнего Юга, вероятно, склонилась бы к отделению. Если же второе ожидание не оправдается, то сецессионизм, как оказалось, не только мгновенно охватит большую часть верхнего Юга, но и завоюет значительную поддержку даже в свободных штатах.75
Таким образом, половина рабовладельческого Юга оказалась в подвешенном состоянии, все еще условно являясь частью Союза, но ожидая, когда произойдет что-то решающее. Ничто лучше не олицетворяло положение дел, чем съезд в Вирджинии, который собрался 18 февраля и не проявил склонности ни к немедленным действиям, ни к немедленному отступлению. Его выжидательное большинство, которое в момент избрания считалось триумфом юнионизма, с течением времени выглядело все более угрожающим. Но поскольку проблема фортов на данный момент стабилизировалась, а прогресс сецессии на данный момент приостановился, были и те, кто считал, что Конгресс еще может создать основу для примирения.
Надежда по-прежнему возлагалась на фигуру семидесятичетырехлетнего сенатора от Кентукки. Криттенден вынес свой компромиссный план на заседание Сената 3 января, дополнив его самым новаторским предложением за всю сецессионную зиму. Признав, что вносить план на рассмотрение Сената напрямую не имеет смысла, он предложил вместо этого резолюцию, призывающую представить его на рассмотрение избирателей в виде консультативного плебисцита. Таким образом, республиканцев больше не просили голосовать за компромисс Криттендена, а только позволить народу вынести решение по этому поводу на избирательных участках. Неудивительно, что эта драматическая попытка прибегнуть к прямой демократии получила горячую поддержку великого сторонника народного суверенитета. "Почему бы не дать народу шанс?" - спросил Дуглас. спросил Дуглас. Он предсказывал, что даже избиратели-республиканцы "ратифицируют предложенные поправки к Конституции, чтобы убрать эту агитацию за рабство из Конгресса, восстановить мир в стране и гарантировать вечность Союза".76
Хотя мы должны полагаться на впечатления, а не на научные выборки общественного мнения, кажется вероятным, что компромисс Криттендена получил бы одобрение в ходе народного голосования. Даже Гораций Грили позже говорил об этом.77 Но предложение о проведении общенационального референдума было слишком новаторским и, по мнению некоторых сенаторов, неконституционным. Законопроект, призванный быстро привести его в действие, внесенный Уильямом Биглером из Пенсильвании, вообще не имел успеха.78