В этот момент Линкольн начал расплачиваться за то, что позволил своему госсекретарю такую свободу действий. Ключевым судном в планах экспедиции на Самтер был военный корабль "Поухатан", но поздно вечером 5 апреля министр военно-морского флота Уэллс узнал, что он был выделен для экспедиции Пикенса. Как выяснилось, Сьюард организовал этот перевод четырьмя днями ранее, заручившись подписью Линкольна на приказе. Президент, столкнувшись с проблемой, признал, что был несколько смущен, но приказал Сьюарду вернуть "Поухатан" в состав флота Самтера. Сьюард не спешил отправлять телеграмму, а затем подписал ее своим именем. Послание настигло "Поухатан" после выхода в море, но командир корабля отказался повернуть назад, заявив, что подчиняется приказам президента и будет следовать в Пенсаколу.57
Тем временем Фокс задержался с последними приготовлениями и отправился в Чарльстон только утром 9 апреля. Но даже тогда он не получил информации о том, куда направляется "Поухатан". Штормовая погода задержала его прибытие к Чарльстону до 12 апреля, а затем еще больше времени было потрачено на тщетное ожидание "Поухатана". Прежде чем он смог организовать какие-либо усилия, чтобы добраться до форта Самтер, он был отбит до основания. Форт, несомненно, в любом случае было уже не спасти, но если бы "Поухатан" был в его распоряжении, Фокс, вероятно, попытался бы прорваться в гавань. Шансы, как теперь стало ясно, были не в его пользу. Таким образом, вмешательство Сьюарда, возможно, способствовало простому фиаско вместо кровавого, героического провала.58
ФОРТ САМТЕР: КОНЕЦ И НАЧАЛО 58 1
Решение о начале гражданской войны в Чарльстоне было принято Джефферсоном Дэвисом и его кабинетом в Монтгомери 9 апреля, за четыре года до того, как Ли капитулировал в Аппоматтокс-Кортхаусе. Известие о намерениях Линкольна пришло к ним накануне вечером, после недельного замешательства. Сьюарда и других людей убедили в том, что форт Самтер будет эвакуирован, но все это время они также получали зловещие сообщения о военных и морских приготовлениях. Теперь оказалось, что правительство черных республиканцев в Вашингтоне намеренно обмануло их. Неподтвержденное уведомление от Линкольна могло быть еще одним трюком, маскирующим общее наступление на Чарльстон. Плутовство Сьюарда и колебания Линкольна окончательно подорвали доверие к администрации в Монтгомери.59
И все же, даже если бы связь между Монтгомери и Вашингтоном была такой же прямой, сердечной и взаимно доверительной, как между майором Андерсоном и генералом Борегаром в Чарльстоне, это ничего бы не изменило. Линкольн был готов скорее согласиться на войну, чем признать распад Федерального союза, который в глазах Дэвиса перестал существовать; Дэвис, в свою очередь, был готов вести войну за территориальную целостность южной Конфедерации, которая в глазах Линкольна так и не начала существовать. Если бы мирную эвакуацию форта Самтер удалось как-то организовать или принудить, Линкольн лишь удвоил бы усилия по удержанию форта Пикенс, а правительство Дэвиса было так же решительно настроено на получение одного, как и другого. На самом деле лидеры Конфедерации гораздо меньше сомневались в начале военных действий, чем их коллеги в Вашингтоне. Для Дэвиса и большинства членов его кабинета форты теперь были, по сути, военными проблемами. Генерал Брэгг уже имел инструкции атаковать Пикенс, когда посчитает это возможным, а Самтер был пощажен в основном в надежде получить его неповрежденным.60 Узкие военные соображения также диктовали критическое
Решение кабинета министров от 9 апреля, имевшее печальные последствия для Конфедерации.
В Чарльстоне у Борегара был постоянный приказ не допускать в гавань ни одной экспедиции помощи, и он вряд ли нуждался в повторении. Но правительство Дэвиса пошло дальше и решило, что форт Самтер должен быть взят до прибытия экспедиции Фокса. Это устранило бы опасность одновременной борьбы с Андерсоном и его морскими спасателями. Чтобы получить это военное преимущество сомнительной ценности, Конфедерация добровольно приняла на себя роль агрессора, готовясь в случае необходимости открыть огонь по американскому флагу, по крепости, наделенной глубоким символическим значением, и по солдату, ставшему национальным героем. Трудно было бы придумать стратегию, лучше рассчитанную на то, чтобы пробудить и объединить разделенный, непоколебимый Север. Главное значение нападения южан на форт Самтер заключается не в том, что оно положило начало Гражданской войне, а скорее в том, что оно положило начало войне таким образом, чтобы придать делу Союза взрывную силу, которую в противном случае оно могло бы медленно обрести.