— Оставь его, — не выдержала Мадлен, — вернемся домой!
— Возвращайся, если хочешь. Я справлюсь.
Я остался один. Покойник стал неправдоподобно легким. Несмотря на свой рост, он сильно исхудал, ведь все эти годы он ничего не ел. Я повернулся, потом начал крутиться на месте, оборачивая мертвеца вокруг себя, как ленту. Я подумал, что так мне будет легче донести его до реки. Однако, когда его голова коснулась моего тела, он вдруг издал долгий, пронзительный свист. Со всех сторон откликнулись полицейские свистки. Залаяли собаки. Вспыхнул свет в близлежащих домах, люди прильнули к окнам, из бара вывалились американские солдаты с девицами.
Из-за угла появились двое полицейских. Они бежали к нам, были уже совсем близко. «Все кончено», — подумал я.
И вдруг борода мертвеца разметалась, превратившись в парашют, и мы стали взлетать. Один из полицейских подпрыгнул, но было уже поздно — ему удалось ухватить меня лишь за один башмак. Я же сбросил другой. Американские солдаты восторженно щелкали фотоаппаратами. Набирая скорость, мы взмывали вверх, а полицейские грозили мне кулаками. Люди в окнах зааплодировали. Только Мадлен, тоже смотревшая в окно, крикнула с презрением: «Ты не умеешь быть серьезным! Хоть ты и взлетел, но в моих глазах ты не возвысился!»
Американцы вопили, приветствуя и поддерживая меня, — они думали, что я устанавливаю новый спортивный рекорд. Я сбросил одежду, швырнул вниз сигареты — пусть полицейские их поделят. Передо мной расстилались млечные пути. И я гигантской орифламмой стремительно преодолевал их…
Фотография полковника
Это было в самом деле прекрасное место. Белоснежные дома окружали цветущие саду. Широкие улицы украшали тенистые деревья. У ворот поджидали новые, сверкающие машины. Безоблачное небо излучало чистый голубой свет. Я снял плащ, перекинул его через руку.
— Здесь всегда хорошая погода, иначе не бывает, — заметил городской архитектор, который сопровождал меня. — Поэтому участки очень дорогие. Виллы построены из самых лучших материалов. Здесь живут богатые, веселые, здоровые, во всех отношениях приятные люди.
— Действительно, — подтвердил я. — Тут и листья, я смотрю, уже распустились, при этом их легкая тень не затемняет фасады зданий, а в других районах города небо затянуто серыми тучами, будто седыми прядями, ветер вздымает слежавшийся снег. Сегодня утром я проснулся, дрожа от холода. А сейчас — как будто перенесся за тысячу километров, на юг, в самый разгар весны. Если летишь на самолете, то словно попадаешь в другой мир. Однако, чтобы оказаться, например, на Лазурном берегу, нужно сначала добраться до аэропорта, а потом более двух часов провести в воздухе. Сюда же я приехал на трамвае. Путешествие имело место на месте, простите мне этот невольный каламбур, — я устало улыбнулся. — Чем это объясняется? Может быть, этот район как-то особенно защищен от непогоды? Но ведь вокруг нет холмов. Да холмы и не спасают от дождей, это известно. А может, дело в каких-то теплых воздушных потоках? Но об этом знали бы. А так — и ветра нет, а воздух свежий. Удивительно.
— Просто это оазис, — ответил мой спутник. — Небольшой островок, какие нередко встречаются в пустынях, когда среди раскаленных песков вдруг возникает дышащий прохладой, яркий от роз, окруженный водоемами призрачный город.
— Вы говорите о миражах, — блеснул я эрудицией.
Мы гуляли по парку, в центре которого был небольшой пруд, мимо особняков, садов, цветов, и прошли так около двух километров. Вокруг царили спокойствие — и оглушительная тишина, которая сначала казалась умиротворяющей, но теперь начинала тревожить.