Что, собственно, попало и почему попало, он еще не разобрался. Похоже Кэти была не из тех девиц, что падки на наемников-ландскнехтов или парней с крепкими мышцами, рожденных в местах экзотических, вроде гарнизона под Хабаровском, украшенных шрамами и славой и знавших о жизни нечто такое, чего нормальная личность вообразить не в силах. Это с одной стороны, а с другой - случилось ведь то, что случилось! И очень быстро, размышлял Каргин по вечерам, прислушиваясь к тихому дыханию дремавшей рядом девушки. Можно сказать, даже стремительно… А почему? Сплошное телесное вожделение? Или любопытство? Или внезапная любовь? Или задание от шефа - будь, мол, поласковей, детка, с этим российским коммандос, скрути да охмури…
Однако все эти причины скоропалительной симпатии мнились Каргину нелепыми - хотя, быть может, не настолько, чтобы отбросить их совсем. Был, наверное, у Кэти некий тайный интерес, но было и другое, что-то искреннее, неподдельное, заставлявшее сердце Каргина сжиматься в тревоге и надежде. Люди, годами ходившие рядом со смертью, делятся на две категории: одни звереют и тупеют, другие получают дар предчувствовать вибрации души и делать верный выбор меж истиной и ложью. Смутное, почти иррациональное ощущение, но если прислушаться к нему, оно не подводит никогда - ни с другом, ни с врагом, ни с женщиной. Особенно с женщиной, с юной женщиной, чьи губы трепещут рядом с твоими губами и сердце бьется у твоей груди…
Нашел?.. неужели нашел?.. - думалось Каргину в ночной тишине, но он не торопился с ответом. Время покажет, мелькала первая мысль, и тут же ее догоняла вторая: слишком мало времени прошло. Мало, не так чтоб очень, если судить с военной точки зрения. Целых три дня.
На третий день боевых трудов, во время ланча, кто-то остановился за его спиной. Каргин не видел подошедшего; он доедал салат и размышлял не о загадках женской души, а о вещах прозаических - о том, к примеру, не подорвать ли казарму и ближние к ней посты минами ПТМ, от коих танк взлетает в воздух на два человеческих роста. Одновременно он любовался Кэти - если не считать пальмы у их столика, увитой лианой в алых цветах, она была самым приятным украшением пейзажа.
Вдруг лицо ее переменилось. Зрачки потемнели, яркие полные губы вытянулись в шпагат, брови сошлись на переносице, а под нежной смуглой кожей щек наметились желваки. Сейчас она напоминала взведенную гранату - отпусти кольцо, грохнет взрыв, метнется пламя и полетят во все стороны осколки. Т а к а я Кэти была совсем незнакомой Каргину.
За его спиной раздался голос - вроде бы слышанный раньше, раздраженный, чуть визгливый, с заметными повелительными нотками.
– Когда я подхожу к своим сотрудникам, им полагается вставать!
Каргин прожевал листик салата и поднял голову.
Молодой мужчина, примерно в его годах, высокий, рыжеватый, с серо-зелеными глазами и надменным капризным ртом. Незнакомец был одет щеголевато, можно сказать, с иголочки: безупречный светло-кремовый костюм, строгий галстук, замшевые туфли. Кого-то он напомнил Каргину - кого-то очень знакомого, виденного многократно, в различных обстоятельствах и ракурсах. Не его ли самого?.. Все может быть, мелькнула мысль. Правда, подбородок у Каргина был покруче, скулы пошире, а волосы - потемней, и рыжинка в них едва просвечивала. Но сходство, безусловно, имелось - такое, какое волей судеб бывает между чужими людьми, рожденными в разных концах планеты.
Осмотрев незнакомца с ног до головы, Каргин отвернулся и подмигнул Кэти:
– Представительный джентльмен… Кто такой?
– Бобби. Он же - Роберт Генри Паркер, наследник и президент Халлоран Арминг Корпорейшн, - пояснила она без особой приязни, выделив слово "наследник". - Нынешний босс корпорации.
Брови у Каргина полезли вверх. В сказанном девушкой не было и намека на пиетет или хотя бы обычную вежливость, с которой мелкий служащий обязан относиться к шефу, главе могущественной фирмы. Выводов можно было сделать два: либо Кэти не являлась мелким служащим, либо ее связывало с Паркером нечто личное, позволявшее общаться накоротке. Может быть, имеют место оба варианта, решил Каргин и медленно протянул:
– Значит, босс, наследник и президент… А что же ты не встаешь?
Губы Кэти дрогнули в торжествующей усмешке.
– Я из административного отдела, который ему не подчинен. А если б и был подчинен, ему все равно меня на улицу не выбросить! Никак не выбросить!
– До поры, до времени, дорогая, - ядовито заметил Паркер, приземляясь на стул рядом с Каргиным. - До поры, до времени. У всех твоих покровителей пролежни в мозгах, а из задниц уже сыпется песок. Когда высыпется весь, мы потолкуем об улицах и даже о панелях. Или я не прав?
Кэти, побледнев от ярости, хотела ответить чем-то не менее ядовитым, но Каргин накрыл ладонью ее стиснутые руки. Он был поборником дисциплины и привык к тому, что человека можно не уважать, но чин его и звание - совсем другое дело. Как говорил майор Толпыго со всей армейской прямотой, честь отдаешь не морде, а погону.
– А я ему подчинен? Я обязан вставать?
– Если пожелаешь, - пожала плечами девушка. - Но ты нанят Шоном Мэлори - службой безопасности, проще говоря, а она подчиняется только старику… то есть, я хотела сказать, мистеру Патрику Халлорану.
Диспозиция прояснилась, и Каргин, повернувшись к Бобу, взиравшему на него с каким-то нехорошим интересом, обматерил президента по-русски. Это заняло пару-другую минут, так как ненормативной лексикой он владел в совершенстве, как и положено всякому ротному командиру.
– Что это было? - поинтересовался Боб, когда список сексуальных привычек его предков подошел к концу.
– Это был великий и могучий русский язык, - объяснил Каргин. - Цитата из "Братьев Карамазовых" нашего гения Достоевского. В ней говорится о поганцах, грозящих юным девушкам панелью. - Подобрав с тарелки остатки салата, он осведомился: - Президент желает что-нибудь еще послушать? Скажем, из русской поэзии или из классиков марксизма?
Щечки Кэти порозовели. Вытянув длинные ноги, Паркер недовольно пожевал губами, нахмурился, потом буркнул:
– Сестра говорила, что ты неплохо стреляешь…
– Какая сестра?
– Рыжая стерва Мэри-Энн, - с усмешкой промолвила Кэти. - Та, которая много пьет, липнет к чужим парням и не желает отзываться на имя Нэнси.
– Было такое, - Каргин согласно кивнул.
– Послезавтра суббота, - Паркер резким щелчком сбил пылинку с пиджака. - Приходи в двенадцать к "Старому Пью". Постреляем.
Он встал и, не прощаясь, двинулся к проему в подстриженных кустах, обозначавшему выход из кафе.
– Фрукт, однако, - заметил Каргин после недолгой паузы.
– Самоуверенный болван, - пробормотала Кэти. - Наследничек…
– А другие у Халлорана есть? Дети там или внуки?
– Старик, я слышала, к женщинам был неравнодушен, но не женился и о прямом наследнике не позаботился. - Взгляд Кэти, скользнув по лицу Каргина, переместился на пальму, увитую лианой в алых цветах. - Бобби и Мэри-Энн - дети его сестры Оливии Паркер-Халлоран… Но это ничего не значит. Ровным счетом ничего.
– Не значит? Почему же?
Кэти неторопливо навивала на палец длинную каштановую прядь.
– Во-первых, потому, что могут найтись и другие наследники… я ведь сказала: к женщинам был неравнодушен… А, во-вторых, Патрик Оливию терпеть не может. Она младше на двадцать лет и родилась в четвертом браке его отца, Кевина Халлорана. Когда тот умер, Оливии было восемнадцать, а Патрик, закончив дипломатическую карьеру, стал править корпорацией, и было ему не до сестры… Она пустилась во все тяжкие, потом связалась с нищим баронетом из Йоркшира, Джеффри Паркером, который, как мне говорили, ее обобрал и бросил. А Халлоран британцев ненавидит. Ирландский националист, поклонник фениев… субсидировал ИРА[16] и, вероятно, субсидирует и сейчас. А кроме того…